| Legenda |
Дата:Суббота, 15.10.2011, 20:12 | Сообщение # 1 |
|
|
Я морж
|
Сообщений: 1583
Медали:
|
Замечания:
|
|
|
Оффлайн
|
|
Конкурсное произведение: "Тайна шестого континента"
Псевдоним автора: Lebedev
- Стой, – рука Клыка предусмотрительно взметнулась и застыла. Все уже привыкли к грубоватым и отрывистым репликам руководителя группы, к тому же они никогда не подвергались сомнению и чаще всего служили предостережением.
- Дальше опасный участок, – обернувшись, сказал Клык. – Надо обходить.
Сергей вгляделся, прикрывая глаза ладонью от ярких солнечных лучей, но ничего не обнаружил. Он перевел взгляд на руководителя. Тот махнул вперед, указывая рукой на снег перед ними.
- Болото там. Ледниковое.
Сергей тут же вспомнил рассказ об одном полярном ученом, которого за считанные минуты поглотило ледниковое болото, и поежился. Чаще всего, такие заболоченные участки образовывались летом, в понижениях, в которые стекала талая вода, увлажняющая снег и фирн, в результате чего и получалась снежно-водяная каша, вязкая, как и обычные болота. Глубина их была незначительна, до трех метров. Сверху же они покрыты тонкой ледяной коркой и невнимательному человеку на первый взгляд неприметны. Попавшему в них без посторонней помощи было не выбраться.
- Пойдем на запад, там есть сухая долина, без снега, километров семь будем спокойно идти. А дальше от берега, вглубь, таких болот больше не будет.
Разногласий как всегда не возникло. Авторитет Клыка был незыблем.
Дима сменил Сергея и выдохнул от тяжести, взвалив рюкзак с продовольствием на себя.
- Да, с ума сойдешь тут. Сплошной снег кругом. Другое дело, у нас в Приморье было. Травка зеленая, деревья, ветерок разносит запах цветов… Эх, где ты моя молодость? – И уже веселее, подмигнув Сергею. – Да откуда-то знать тебе это. Тебе шесть лет было, когда ты с мамкой приехал. Туристы, блин. Это ж надо такое придумать, туризм в Антарктиде, – хмыкнул Дима. – Тебе и скучать незачем, все равно мало что помнишь.
Сергей помнил. Помнил раскидистое дерево у окон дома, где он жил с родителями, помнил длительные командировки отца на край земли, где снег не тает круглый год, а ночь длится от двух месяцев до полугода, и где не живет никто, кроме пингвинов, да маленькой горстки полярников на станциях, разбросанных по ледяной пустыне. Однажды они решили с мамой навестить отца, устроить сюрприз, и заказали в турфирме антарктический тур по водам Южного океана с заходом на станцию Мирный, где и работал отец Сережи. Так случилось, что они остались здесь навсегда.
Растительности здесь практически не было, она существовала разве что в виде различных мхов и лишайников на лишенных льда участках, а таких в Антарктиде было немного. Из-за скудной растительности практически отсутствовали животные – только в прибрежной зоне обитали тюлени, пингвины, практически полностью уже истребленные человеком, и многочисленные виды рыб. Все мясо выловленных животных и морских обитателей тщательно проверялось счетчиком Гейгера на предельно допустимую дозу. Может быть за счет обособленности антарктической экосистемы, а также естественных ледяных барьеров, еду пока находить удавалось. В пресноводных озерах прибрежных оазисов добывали сине-зеленые водоросли, служившие источником йода и других полезных веществ. К тому же, в немногочисленных парниках на станции Мирный выращивали овощи, и даже несколько яблоневых деревьев, чем несказанно гордились.
- Серега, как думаешь, стоит ли нам туда идти, ну, к Полюсу холода, – понизив голос до шепота и потянув друга за рукав, спросил Дима. – Сам ведь понимаешь, ну не могли они там выжить, никак не могли. При такой-то температуре и полном отсутствии поддержки с берега! Без топлива и еды? Это у нас все есть – и ветряки, и электричество, и пингвины с рыбой. Столько лет прошло, а тут на тебе… Странно все это, не находишь?
- Странно, – Сергей задумался, – ну а вдруг мы чего-то не знаем, бурили же они скважину до подледного озера, может, нашли что-нибудь.
- Может быть, а что они тогда столько лет молчали?
Вопрос повис в воздухе и остался без ответа. Да и не было у Сергея на него ответа. Его и самого терзали смутные сомнения. Но то, с каким энтузиазмом Клык взялся за эту экспедицию, придавало немного уверенности. Ведь он уже не раз оказывался прав в различных ситуациях, и на него можно было положиться. Кого назначать руководителем их небольшой экспедиции вглубь материка, к самому Полюсу холода, где стояла станция Восток, даже не обсуждалось. Лучше кандидатуры было не найти. Именно Клык не дал им всем, жителям Мирного, погибнуть в первые годы после Катаклизма, когда у всех обитателей станции просто опустились руки, ведь не было больше Большой Земли, а если и была, то выжженная, почерневшая, с остатками стертых с поверхности городов, где остались их друзья, родные и близкие, и куда обратный путь был заказан. Последними словами, которые услышали полярники, были: «Мира больше нет. Все кончено», а затем гнетущая, яростная, рвущая душу тишина в радиорубке.
В первые годы оставалась надежда на корабли или подводные лодки, может быть затерявшиеся где-то на просторах океана, которые присоединятся к маленькой горстке уцелевших людей на краю мира, но если они и существовали, эти корабли, то им точно было не до полярников. Да и возвращаться на них было некуда. Тот единственный корабль, на котором прибыл Сергей с мамой, был раздавлен льдами, в результате штормов, вызванных ядерной катастрофой, уничтожившей мир. Удалось спасти какое-то снаряжение, одежду, инструменты, пару бесполезных лодок. Да и плавание в водах прибрежных морей было небезопасным. Сергей лично видел, как нечто с огромным глазом и многочисленными щупальцами утянуло под воду их товарища, вздумавшего ловить рыбу дальше от линии берега на одной из лодок. Рыбак не издал ни звука, его просто парализовало от ужаса, а на поверхности воды остались лишь деревянные обломки.
- Повезло американцам, – хмыкнул Дима, нарушая вдруг молчание. Такая станция у них, закачаешься. Можно хоть сто лет жить. А наш Мирный потихоньку разваливается.
Сергей кивнул. С этим нельзя было не согласиться. Американскую станцию Мак-Мёрдо можно было смело называть небольшим городом – научные лаборатории, мощная электростанция, хранилища с жидким топливом, три аэродрома (сейчас, правда, никому не нужных), оранжереи, где выращивались фрукты и овощи, почта (в силу привычки к прежней жизни работавшая до сих пор), огромное здание в несколько этажей и даже телевизионная станция. Не жизнь, а рай!
Впереди, по курсу экспедиции, появилась сухая долина – участок без снега, кое-где поросший мхом. Снова настала очередь Сергея нести рюкзак. Внезапно что-то привлекло внимание Клыка. Он насторожился, пошел медленнее, обходя снежный холм, знаком показывая своим товарищам следовать за ним в тишине, не издавая звука. Выглянув из-за огромного камня, Клык замер. Впереди, метрах в тридцати, стоял, не шелохнувшись, пингвин и смотрел в их сторону. Невероятно крупных размеров.
- Императорский, – прошептал Дима, – только почему-то раза в три больше таких же. Уникум.
Клык бросил на них быстрый взгляд, и оба сразу примолкли.
- Он нас заметил. Нет смысла прятаться. Выходим, – бросил Клык.
Медленно группа обошла камень. Пингвин вдруг повел себя крайне недружелюбно. Издав утробный звук и расставив ласты, он пошел на людей, переваливаясь с ноги на ногу. Клык достал свой арбалет, вставил стрелу и прицелился, выжидая.
- Очень необычно для пингвина, – выдохнул Дима, покрепче сжимая рукоять длинного ножа.
Когда между пингвином и группой осталось не более десяти метров, Клык нажал на спусковой крючок. Стрела со свистом рассекла воздух и воткнулась животному между глаз. Пингвин упал на спину, и, проскользив оставшиеся метры, сбил ластами с ног Клыка и Сергея. Он был мертв.
- Вот это размеры! – Восторженно присвистнул Дима, осматривая тело пингвина. – Откуда такой?
- Мутант, – резюмировал Клык, осматриваясь в поисках арбалета, который выбила из его рук тварь. – На людей стали нападать, надо быть осторожнее.
Счетчик Гейгера не показал явных признаков радиации у зверя. Приведя в порядок снаряжение, полярники продолжили путь.
Клык шел и вспоминал события позавчерашнего дня. День, не предвещавший ничего необычного, вдруг взбудоражил всех полярников на станции…
Красный огонек на трубке часто мигал. Остатки сна улетучились мгновенно, Клык вскочил, сорвал трубку, выдохнул хрипло:
- Алло…
Затем исправившись и по форме, как положено:
- Станция Мирный слушает. Прием.
Трубка гудела и трещала, сквозь помехи доносился голос, но слов разобрать Клык не мог.
- Прием. Восток, это ты? Прием.
Связь, прервавшаяся два десятка лет тому назад, вдруг снова ожила. Что происходит?
- Прием. Станция Мирный на связи. Прием! Вас плохо слышно!
От волнения Клык закашлялся. Вдруг сквозь треск, донеслись слова:
- Я… надо отступить… вокруг… База 211… базу…
Резко наступила тишина, связь прервалась. Клык сел, на лбу – испарина, влажные руки все еще держат в руках замолкнувшую трубку. Она молчала с того самого времени, как перестала существовать Большая Земля. Предпринимались попытки добраться до Востока, но ядерная зима, наступившая вслед за Катаклизмом, добралась и до Антарктики. Две группы так и не вернулись, они потеряли двенадцать человек и вездеход.
А затем началась война между полярными станциями, куда были втянуты и русские. Борьба за ресурсы. За запасы горючего для дизельных электростанций и вездеходов, за одежду и еду, за территорию. Война истощила силы всех, в итоге никто не выиграл, все проиграли. Некоторые станции пришлось бросить. Повезло тем, у кого ветряки, значит, были электричество и тепло, а значит, была и жизнь. В войне погиб и отец Сергея.
Клык не мог рисковать единственным оставшимся вездеходом на солнечных батареях, поэтому он решил идти в экспедицию к полюсу холода, где стояла станция Восток, на лыжах. Нашлись и два добровольца – Сергей и Дмитрий, кроме них на станции было еще четверо – мать Сергея, и трое ученых-полярников.
Клык часами пробовал снова и снова вызвать на связь Восток, но ответа не было. Ранним утром, наскоро попрощавшись с остальными, группа выдвинулась вглубь материка.
После сухой долины начались бесконечные снежные холмы и равнины. Клык достал из рюкзака воздушный змей, или как все его называли – кайт. Остальные последовали его примеру. Единственный оставшийся вездеход на солнечных батареях берегли. Жители станции научились передвигаться на лыжах с помощью воздушных змеев. Благодаря особому континентальному климату, в Антарктиде постоянно дули сильные ветра. Клык как-то рассказывал, что раньше, до Катаклизма, даже устраивались марафоны и проводились соревнования, был такой вид спорта – сноукайтинг. Используя тягу воздушного змея можно было развить неплохую скорость, до двадцати узлов в час. А изготовить незамысловатый кайт было несложно. На других станциях помимо змеев использовали специальную конструкцию с парусом. Благодаря ему скорость была выше, но соорудить его было сложнее, управлять и лавировать на местности им было непросто. Требовалась специальная подготовка.
Они ночевали в специальной палатке в спальных мешках, а утром возобновляли свой путь. Правда ночь и день были достаточно условны. Чтобы хоть как-то соблюдать режим, судили по механическим часам Клыка. На побережье полярный день длился около двух месяцев, а ближе к центру континента солнце не заходило целых полгода.
Встреча с пингвином была единственным событием, случившимся с ними на пути к Востоку. Пару раз они слышали крики птиц вдалеке, но тут же сворачивали, пытаясь избежать любых неприятностей.
Спустя пять дней они заметили станцию.
- А почему станцию назвали Восток? – Спросил Сергей. Она же на севере, на Полюсе холода.
- Все очень просто, – ответил Клык, – ее назвали в честь парусного корабля «Восток», одного из кораблей экспедиции к Антарктиде в далеком девятнадцатом веке.
И добавил:
- Здесь одни из самых тяжелейших климатических условий на Земле. Сильнейшие морозы в течение всего года. Вот поэтому я очень удивился, когда спустя столько лет услышал радиовызов. Не понимаю, как здесь можно было выжить. Но скоро мы все выясним.
- Дышать тяжеловато, – проронил Дима.
- Слишком мало углекислого газа, и давление низкое, – отозвался Клык. – Высота три с лишним тысячи над уровнем моря, низкая температура – отсюда и все это. Поэтому голова кружится, и боль в ушах. Ничего, немного осталось идти.
Станция Восток представляла собой удручающее зрелище. Частично занесенные снегом со следами ржавчины бараки и строения были помяты, покорежены, словно здесь происходило сражение. Тут и там валялись куски арматуры, останки тягачей и другой техники. И над всей этой сумятицей и хаосом гордо реял нетронутый российский флаг. Практически нетронутым было и здание с каким-то куполом наверху. «Может быть, это зонд, аэрологическая станция», - подумал Сергей. Тоска вдруг нахлынула на него. «Вот они останки некогда могучей страны, время неумолимо пожирало последнее, что оставалось на Земле. Пустые разрушенные города и деревни, и такие же исчезающие с поверхности планеты полярные станции – все, что осталось от нашей цивилизации». Лишь флаг удивительным образом сохранился и остался напоминанием прежней жизни. Не изорвали его ни ветра, ни метели. И в этом было даже что-то мистическое. Сергей вспомнил рассказы Клыка о войнах на земле, как люди жертвовали жизнями, но стремились любой ценой сохранить в целости и сохранности флаг – знамя своей родины.
Главное здание, самое большое из всех, выглядело не менее жалко. На его стенах были следы, словно от пожара, строение местами было сильно разрушено, тут и там зияли дыры в некогда прочной конструкции.
- И ради этого мы сюда столько шли? – Задал Дима вопрос, оставшийся без ответа. – Да здесь по определению не мог никто выжить.
- Надо осмотреть помещения, – буркнул Клык. Видно было, что разруха вокруг потрясла и его.
Во многочисленных лабораториях и небольших строениях ничего обнаружено не было. Наконец, очередь дошла до жилых помещений. По всему было ясно, что здесь давно не живут. Всюду царил бардак, перевернуты столы и стулья – почти все сломаны. Содержимое шкафов, как и сами шкафы, стоявшие когда-то вдоль стен – на полу. Койки тоже постигла печальная участь – сохранились лишь железные остовы, матрацы были разодраны и валялись вперемешку с остальным мусором. В некоторых комнатах зияли огромные бреши в стенах, часть переборок отсутствовала. Крыша здания местами провалилась.
- Охотник, здесь есть какие-то записи, – Сергей осторожно поднял с пола и развернул журнал, в котором размашистым почерком чернели коряво написанные буквы.
Он прочел вслух:
- Дневник. Смирнов Артем. Ученый-геолог.
- Это интересно, – Клык и Дима подошли ближе. – Читай дальше.
Сергей кивнул и продолжил:
- Начну описывать с событий трехмесячной давности. Есть подозрения, что это никому не нужно, может я уже и единственный из людей, кто остался в живых. Не знаю, как там на других станциях, связь оборвалась почти сразу после ядерных ударов. Может быть, спутники выведены из строя. Скорее всего, так и есть. Возможности добраться до побережья нет, повредил ногу во время работ с буром, да и пешком это просто невозможно. Должны были забрать в тот день, когда случилась ядерная катастрофа. Вместе со мной на станции находились семь человек.
Итак, три месяца назад бур остановился на отметке 3712 метров. До подледного озера осталось всего одиннадцать метров. У команды вызывает опасения тот факт, что они могут занести в подледное озеро, которое было загерметизировано в толще льда миллионы лет, бактерии, которые уничтожат возможную флору или фауну в водоеме, так как бур не стерильный. При этом неизвестно также, что может попасть на поверхность, может микробы, с которыми люди на Земле еще не сталкивались.
Руководство с Мирного дало добро на дальнейшее бурение. Месяц назад бур достиг воды. Были взяты пробы, определен химический состав воды. Не было ничего необычного. Отправлен отчет на Мирный. Продолжалось дальнейшее изучение воды на наличие микроорганизмов и бактерий.
Вечером за день до судного дня наш ученый-химик найден мертвым. Без признаков насильственной смерти. Доктор на станции констатировал остановку сердца. Для более подробной экспертизы необходимо медицинское оборудование. Сообщили Мирному, отправляют вездеход.
Следующий день. Последний в истории Большой Земли. После многочисленных сообщений с уголков всего мира о ядерных ударах пропала картинка спутникового телевидения и оборвалась связь с другими станциями и внешним миром. Все попытки связаться окончились неудачей. Вся группа в шоке, у нас всех остались там жены, дети, родственники и друзья.
12.10.2012. Постоянно дуют сильные ветры. Небо приобрело зеленоватый оттенок, видимо, последствия радиации. Стараемся экономить топливо для дизельного генератора, от него зависит наша жизнь. Нами всеми овладело отчаяние. Жизнь поддерживает надежда, что кто-то выжил в Большом Мире.
15.10.2012. Наш техник, Семен Павлович, покончил жизнь самоубийством. Повесился.
17.10.2012. Иван, ученый-метеоролог, начал бредить. Говорит, что ОНИ наблюдают за ним, пытаются вступить в контакт.
18.10.2012. Иван пропал. Все проснулись и не обнаружили на станции товарища. Его нашли к вечеру. Окоченевший, он лежал, раскинув руки и ноги в полукилометре от станции, наполовину занесенный снегом.
20.10.2012. Пропали еще двое человек. Поиски ни к чему не привели.
23.10.2012. Андрей Малышев, лаборант, подозревает меня в том, что это я что-то сделал с нашими людьми. Он постоянно бормочет, и, по-моему, теряет рассудок. Я запираю его на ночь в подсобке, откуда убрал все острые или способные причинить увечья предметы.
24.10.2012. Пытался поговорить с Андреем. Он постоянно твердит мне про ДРУГИХ, которые его зовут за собой.
25.10.2012. У Андрея случилась истерика, дал ему снотворное. Что мне с ним делать?
26.10.2012. Если и есть кто-то выживший, то про нас все забыли. Кому нужна горстка людей на забытой на самом Полюсе холода станции?
28.10.2012. Андрей говорит, что это я уничтожил мир и убил его родных. По его словам, станция – это прикрытие, а на самом деле Центр управления, откуда поступила команда о ядерном ударе по американцам и китайцам.
29.10.2012. Наблюдал странные свечения в виде шаров диаметром 15-20 метров недалеко от станции, какие-то сгустки плазмы, висевшие в воздухе около минуты, а потом неожиданно скрывшиеся на огромной скорости. Может, радиация влияет на мозг?
30.10.2012. Охватило странное предчувствие. Как будто скоро нас с Андреем спасут, хотелось веселиться и плакать. Пошел к Андрею, он спит. Будить не стал, распил наедине полбутылки вина, которая была у нас припасена на случай радостных открытий.
31.10.2012. Опять наблюдал странные свечения рядом со станцией.
01.11.2012. Записал сообщение на ретранслятор. Работает от солнечных батарей на крыше станции. Передается в эфир два раза в день, в восемь часов утра и восемь часов вечера. «Сигнал SOS. Станция Восток. Мы живы. Срочно пришлите помощь. Продовольствия осталось мало».
02.11.2012. Днем Андрей накинулся на меня с криком «Убийца» и принялся душить, с трудом оторвав его руки от себя, я оттолкнул его, и, падая, он стукнулся головой о край стола. Повреждение серьезное, много крови. Каждый час меняю повязку. Андрей не приходит в себя.
03.11.2012. Ночью Андрей умер. В бреду постоянно повторял одни и те же слова: «Они все знают. Скоро придут. Все знают». Похоронил Андрея в снегу рядом с остальными.
04.11.2012. Светящиеся сгустки сегодня подобрались ближе к станции, их стало раза в два больше, чем ранее. Быть может, я схожу с ума?
05.11.2012. Опять светящиеся сгустки плазмы. Припоминаю истории полярников о том, что они встречались с чем-то подобным. Они называли их плазмоидами. Ничего хорошего из этих встреч не было. Что это? Искривление пространства? Аномалия? Кинул в ближайший плазмоид плоскогубцами, которые оказались с собой, в комбинезоне. После этого сгусток стал быстро кружиться вокруг станции, а потом скрылся вместе с остальными.
06.11.2012. Снился сон. Во сне приходили странные люди. Пытались забрать на какую-то секретную базу. Называли ее Базой 211. Очень четкое ощущение реальности происходящего.
08.11.2012. Плазмоиды ведут себя активно. Собираются группами на расстоянии всего нескольких метров от станции. Как будто совещаются.
09.11.2012. Снова во сне приходили ДРУГИЕ. Зовут на базу. Перестал понимать, где сон, где реальность. Питаюсь мало. По половине консервной банки в день. Осталось всего пять банок. Постоянно хочется есть. Топлива, по приблизительным расчетам, осталось дней на восемь-девять. Сегодня плазмоиды впервые атаковали станцию. На стенах остались черные выжженные пятна и вмятины.
10.11.2012. ОНИ приходили снова.
12.11.2012. Разрушена часть станции. Плазмоиды ведут себя крайне агрессивно. Укрылся в подсобке, куда перетащил дизель-генератор и остатки еды.
14.11.2012. Перезаписал сообщение на ретрансляторе. «Я ухожу с другими. Надо отступить. Вокруг плазмоиды. Ведут себя агрессивно. База 211. Отправляюсь на базу. Живых на станции нет. Находиться здесь опасно для жизни.
Дочитав, Дмитрий поднял глаза и посмотрел на остальных. Клык, окинув взглядом полуразрушенную станцию, стал собирать некоторые вещи и инструменты: широкий тесак, кирку, гаечные ключи, отвертки. Все это он завернул в два уцелевших одеяла и отрывисто бросил:
- Нужно уходить. Быстрее.
- Так выходит, здесь некого спасать? Зря сюда шли? – Сергей вопросительно взглянул на Клыка. – И кто такие ДРУГИЕ, плазмоиды, что за База 211?!
- По пути расскажу все, что знаю. Оставаться здесь опасно.
Группа, быстро собравшись, направилась к выходу. Внезапно Клык скомандовал:
- Следовать за мной! Не отставать! И не оглядываться, не тратить время, – быстро пригнувшись, он побежал к ближайшему холму.
Сергей и Дима послушались беспрекословно и припустили за Клыком. Бросив взгляд назад, через плечо, Сергей пришел в ужас. На расстоянии нескольких десятков метров за ними кружили светящиеся сгустки – плазмоиды.
- Не смотреть, – рявкнул Клык над ухом и влепил ему пощечину. Сбросив оцепенение и придя в себя, Сергей заметил, что идет мелкими трясущимися шагами обратно, по направлению к станции, навстречу плазмоидам. Встряхнув товарища, Клык за шкирку потащил его к Диме, уже порядочно опередившим их. Как вдруг случилась беда. Прямо над Димой возник светящийся шар-сгусток.
- В снег! – Заорал Клык, на бегу стаскивая со спины бесполезный арбалет и вставляя стрелу. – Лицом в снег, не смотреть на него!
Но Дима, казалось, не слышал. Вытянув руку, он попытался дотянуться до плазмоида. Клык вскинул арбалет и выпустил стрелу. Со свистом она разрезала воздух, и воткнулась в ногу Диме. Это привело товарища в чувство, вскрикнув от боли, он упал в снег. Возможно, это и спасло его. Плазмоид дернулся, затем стремительно скрылся. Через мгновение пропали и остальные светящиеся шары.
- Живой? – Подбежав к Диме и присев на одно колено, наклонился над ним Клык. Дима выдал поток нецензурной брани. Руководитель группы усмехнулся. Осмотрев рану, он констатировал:
- Не смертельно, жить будешь, в кость не попало. Стрелу можно извлечь. Я наложу повязку.
Затем, обращаясь к Сергею:
- Жди здесь, я видел сани у станции, по-быстрому метнусь за ними.
Бегом Клык направился к станции Восток.
Они шли уже несколько часов, таща за собой сани, в которых лежал Дима. Он все порывался соскочить и идти сам, но Клык усаживал его обратно со словами:
- Куда тебе, так мы быстрее дойдем, чем с тобой, одноногим. Рана на ноге Димы кровоточила сквозь повязку и одежду, но несильно, что вселяло надежду на то, что все обойдется.
- Что это было? – Задал вопрос Клыку Сергей, мучивший его на протяжении их пути от станции.
Клык пожал плечами.
- Точно не знаю. Те, кто видел и выжил, называют это плазмоидами, возможно, аномальная зона, может, и что-то разумное, кто его знает.
- Последствия радиации? – Задал свой вопрос и Дима.
- Вряд ли. Их наблюдали полярники и ранее, до ядерной войны. И вели они себя не всегда дружелюбно. Может, это иная форма жизни. Нам этого не понять. Потому что контактировать с ними опасно. Они воздействуют, как бы это сказать, на ментальном уровне что ли, телепатически, подавляя волю, или хрен его знает как еще.
- Зачем мы им?
- Ну, ты нашел, кого спросить, я знаю немногим больше вашего, – хмыкнул Клык.
- А что за ДРУГИЕ? – Спросил Сергей.
- Не знаю, может результат воздействия плазмоидов, их внушение. У меня есть подозрение, что эти явления, не знаю, как их назвать, язык не поворачивается сказать, что это живые существа, впитывают каким-то образом познания людей, накапливают их и используют для внушения и подавления воли.
- Откуда Вам это известно?
- Был один случай у меня, – помрачнел вдруг Клык, – в мою самую первую полярную экспедицию. На вездеходе отправились мы к Полюсу Недоступности, на бывшую законсервированную станцию. Вот тогда я впервые с ними и столкнулся. Спасли меня тогда другие полярники, привели в чувство. Плазмоид нам тогда радиатор повредил, еле дотащились до Востока, где его и починили. Так вот, мне тогда нацисты на танках почудились.
- Нацисты на танках в Антарктиде? – Дима засмеялся.
- Зря смеешься, – оборвал его Клык. – Кто знает, выдумки ли это? У меня есть еще опасение, что плазмоиды не только используют накопленные познания людей, но и трансформируют что-то однажды ими уже виденное в картинку, которая и возникает в мозгу человека.
- То есть, Клык, вы хотите сказать, что они видели нацистов в Антарктиде? – спросил Дима.
- Все может быть, – ответил Клык, – в любом случае, с какой целью они бы это ни делали, психика людей страдает – человек теряет волю, а любое соприкосновение с плазмоидами опасно для жизни. Человек мгновенно воспламеняется.
- Шаровая молния? – предположил Сергей.
- Не думаю, она вроде возникает в разреженной атмосфере, да и на мозг человека не воздействует вроде бы. В любом случае, я не могу ничего сказать наверняка.
- А много случаев нападения было?
- Несколько, про которые известно. Про случай со мной поступил приказ сверху молчать. Вот, например, в далекие пятидесятые годы прошлого века произошла трагедия с группой полярников, которые направлялись к Южному магнитному полюсу от Мирного. Вернулись в итоге только трое. Один из участников затем говорил, что они столкнулись со светящимся шаром, который двигался им навстречу. Под ним плавился снег, и он поглотил одного из полярников, решившего поснимать странное явление на фотокамеру. В итоге, полярник погиб, тело его было сильно обожжено, фотоаппарат расплавлен. А через двое суток на группу напали еще несколько шаров, еще двое человек погибли, один из полярников потерял зрение и рассудок. Позднее, в шестидесятых пострадала американская экспедиция со станции Мидуэй, уцелела одна единственная машина, на которой и вернулись полярники, жертв удалось избежать, но после этого случая вся информация была засекречена, а половина участников похода оказалась в психушке. Эти явления стали называть плазмозаврами или плазмоидами. Одни считали, что это сгустки плазмы, обитающие в основном ближе к району магнитного полюса на большой высоте. Они, вроде как, невидимы из-за разреженного состояния, в котором они там находятся, но в районе Южного полюса могут приближаться к Земле. А попав в плотную среду, они и сами делаются плотными и обретают форму. Другие думали, в частности российские ученые, что плазмоиды – это сгустки психической и физической энергии, неизвестные науке, которые могут вызвать зрительные галлюцинации и поражать людей электрическими разрядами. Да и хрен с ними, неважно, что это такое, но то, что они опасны, это факт, - подвел итог своему краткому выступлению Клык.
Снег скрипел под полозьями саней, тащить Диму по снегу на санях, было не сложнее, чем нести тяжелый рюкзак, который сейчас покоился в ногах раненого товарища. Каждый обдумывал услышанное.
- Ну хорошо, а как быть с ДРУГИМИ? Выходит, это немцы? – Спросил Сергей.
- Не могу сказать. Может быть. Кто знает, что являлось в мозгу тех людей. Вот тебе, Дима, что привиделось?
Дима вдруг засмущался.
- Ну, колись, давай, – поддержал Сергей.
- Девушка привиделась, – отвел взгляд Дима.
Клык вдруг остановился и загоготал.
- Ну, ты даешь, – сквозь смех выдавил он, – тут такое происходит, а ему девушки мерещатся. Понятно, что ты так тянулся руками.
Справившись с приступом смеха, он обернулся к Сергею:
- А тебе что?
Сергей вдруг помрачнел, и огрызнулся:
- Да, ничего.
Клык пожал плечами:
- Ну как знаешь.
Повисло неловкое молчание. Тишину нарушил Дима:
- Ну, хорошо, а что тогда за база 211?
- Есть одна легенда. С Гитлером связана она. Будто немцы основали свою арктическую станцию в заливе Ширмахера, в Новой Швабии – так они называли свои владения на Земле Королевы Мод. Она и получила кодовое название База 211. Еще до войны немцы заинтересовались далекой Антарктидой и стали одну за другой снаряжать сюда свои экспедиции. Осуществлялись регулярные рейсы судна «Швабия» между Германией и Антарктидой, во время войны судно заменили на подводные лодки, которые получили название «Конвой фюрера». Немцы еще до Второй мировой завезли на континент горнопроходческое оборудование, рельсовые дороги, трактора, фрезы для прокладки туннелей. Поговаривают, что и сам фюрер не совершил самоубийство, а бежал на свою секретную базу в Антарктиде вместе со своими приближенными. По крайней мере, бесследно исчезли более пятидесяти подлодок, а несколько сдались после войны в плен в Аргентине, и их капитаны признались, что отвозили оборудование на снежный континент. Да и сами немцы ближе к концу войны заявляли, что им удалось построить для Гитлера настоящую Шангрилу, где хранятся секретные разработки фашистов, документы, аппаратура. Был построен настоящий подземный город в толще земли и льда. Там вроде целая система соединенных между собой пещер и теплый воздух. Американцы пытались после войны искать секретную базу немцев, но потерпели неудачу. Да и как ты найдешь спрятанную под землей базу среди всех этих равнин, холмов и гор, покрытых вечным льдом и снегом? Но это все, как вы сами понимаете, всего лишь очередной миф об Антарктиде, а таких набралось немало. Как всегда, чем меньше знаешь, тем больше выдумки, так как фактов нет в наличии.
- Так что же дальше, Клык?
- Есть у меня одна мысль, надо наведаться кое к кому.
- Я пойду с тобой, – быстро сказал Сергей.
- И я, – так же поспешно выдал Дима.
Клык посмотрел внимательно сначала на одного, потом на другого. Но ничего не сказал.
Колдун столько повидал на своем веку, он был в гуще событий, и, одновременно, оставался в стороне. Он наблюдал, как человек сам себя загоняет в угол, как ошибся с направлением движения и следует по тупиковой ветви развития. Колдун наблюдал за содроганием Земли и предсмертной агонией человечества. Ему было ведомо все, и он ничего не мог изменить, поскольку был обычным наблюдателем. Колдун сам выбрал свой путь, стал добровольным изгнанником, отшельником. А ведь когда-то в составе полярной экспедиции в далеких восьмидесятых он прибыл на суровую ледяную землю, и в течение пяти лет изучал геомагнитные поля и космическое излучение. Именно тогда ему открылось Знание, и он сумел просчитать, к чему движется мир. Однажды он ушел, чтобы никогда не вернуться к научной деятельности, он поселился на одной из заброшенных станций на побережье Земли Королевы Мод, выращивая грибы и ловя рыбу, предаваясь мрачным думам. Колдун ждал, он знал, что перемены грядут.
Он имел доступ к таинственным знаниям нацистов, Третьего рейха, и эти знания были опасны, они могли спровоцировать новую волну убийств, страха и окончательно стереть остатки человечества с лица Земли.
Старик был в старой, потертой одежде, пронзительный взгляд буравил насквозь, обжигал, заставляя прятать глаза путников.
Лишь Клык остался стоять, глядя прямо в глаза колдуну, остальные потупили взор, чувствуя, как их душу выворачивают наизнанку, выставляя на всеобщее обозрение все сокровенное и тайное, что копилось в самых дальних уголках сознания.
Казалось, Клыка нисколько не смутила встреча. Он с минуту разглядывал старика, а потом заговорил:
- Приветствую тебя. Не думал, что нам придется снова встретиться.
Сергей удивился. Да эти двое, оказывается, знакомы?
Колдун молчал, пытливо глядя на Клыка. Он ждал продолжения, и как будто наслаждался этим моментом в своей жизни, расправив вдруг сгорбленные плечи, он упивался одним ведомым ему превосходством, силой над более слабым соперником.
Клык не дрогнул, не сбился, он продолжал:
- Ни ты, ни я не желали этой встречи, глупо притворяться. Мы оба это знаем, но мне нужен совет мудрого человека.
Колдун слегка наклонил голову, продолжая молчать.
- Что скажешь, Иван Леонидович?
Старик вдруг вздрогнул, словно что-то вспомнив на миг. Прошлое, которое он прогнал из своей памяти, мучительно вернулось. Но ровно на мгновение.
- Тебя все называют Клыком, – губы старика расползлись в улыбке, – незачем ворошить пожелтевшие страницы истории. Знают ли о твоем прошлом твои путники? – Колдун взглянул на Дмитрия и Сергея. – Ты управляешь судьбами людей, которые тебе доверились, а к чему ты их ведешь? Справятся ли они с испытаниями, с силами, неведомыми им, с информацией, наконец? Или они обезумеют и окончательно уничтожат все то немногое, что у вас осталось? – Старик взвизгнул.
- Ты говоришь мне о прошлом? – Голос Клыка пророкотал словно гром. – А что ты сделал, чтобы изменить настоящее? Наблюдал за звездами и предавался нирване? Что случится дальше, ведомо лишь богу, а я всего лишь прошу совета.
- Разве я бог? Но мне ведомо, что случится далее. И если ты не будешь закрывать глаза на очевидные факты, то будущее приоткроется и тебе. А оно заключается в том, что его просто нет. Это заключительный виток эволюции человечества. Финальный. На Земле уже властвуют другие силы.
- Ты ошибаешься, Звездочет. – Слова Клыка прозвучали угрожающе. – Еще в силах изменить что-нибудь. Чего ты боишься? Мы все потеряли своих близких и друзей, все вынуждены выживать в снежной пустыне, а шансы наши тают на глазах. Мы можем попробовать вернуть хотя бы часть того мира, в котором мы жили. Ты просто зол на всех, потому что ты – шарлатан, и люди это поняли, зол, потому что у тебя отняли дом и семью, Иван Леонидович, но мы все здесь такие!
Колдун сник, и на лице его отразилась печать прошлого.
- Ну что же, Клык, – голос старика уже не был таким торжествующим, – я предоставлю тебе шанс. Только не проси моего совета. Я тебе его не дам. Я проведу тебя ко входу и скажу код. Но большего от меня не жди.
Клык кивнул.
- Выдвигаемся завтра, надо передохнуть.
Диму оставили на станции Мирный. Рана на ноге воспалилась, и передвигался он с большим трудом. Вконец измотанная группа, две недели шедшая до пункта назначения, вдруг остановилась перед неприметным снежным холмом на фоне таких же холмов посреди ледяной пустыни.
- Это здесь, – выдохнул Колдун, указывая дрожащей рукой перед собой. – Под слоем снега дверь.
Многодневный переход дался старику тяжело. Все это время они шли вдоль берега, ночуя в том, что осталось от сезонных станций недалеко от побережья, которые хоть немного, но спасали их от ветра и мелких острых ледяных снежинок.
Взяв ножи и маленькую лопату из рюкзака, Клык и Сергей стали расчищать вход. Понадобилось почти два часа, чтобы очистить гермодверь от снега и корки льда.
- Не двигаться, – от резкого крика Клык и Колдун вздрогнули и обернулись. За их спинами, нацелив на них арбалет, стоял Сергей.
- Серега, ты что, охренел? Совсем с ума сошел?
- Я сказал, не двигаться.
- Тебе солнце в голову ударило? Ну-ка опусти быстро!
- Прости, Клык. Помнишь, ты рассказывал о плазмоидах?
- Ну?
- Так вот, они предупредили меня, что если найти базу 211, то случится дурное! Ты спрашивал меня тогда, что мне привиделось. Помнишь? А они показали мне будущее. Будущее, в котором нас нет! Но можно все изменить, пока не поздно! Нельзя открывать эту дверь! Это приведет к необратимым последствиям!
Стены могут двигать оленей,
Переходя в овации пустых сомнений,
Расточая на песке камень невежества
И крича в толпу, что стучит весна
|
|
|
|
