-Давным-давно, когда твоей прабабки еще не было на свете, на этой поляне стоял дом целителя Зонга. Ты знаешь, кто такой целитель?
Рейна кивнула.
-Да, у нас есть такой, дядька Лэрс. Травами лечит, и все такое.
-Только Зонг был непохож на твоего дядьку Лэрса. Зонг был немного странным целителем: простые болезни, вроде грудной жабы или насмотрка не врачевал, зато мастерски сращивал переломанные кости и порванные сухожилия, вправлял вывихи и останавливал кровь. Неподалеку от его дома, там, где сейчас Стейнвальдское болото, находилась деревня. Не знаю уж, отчего, только говорили, что деревня эта проклята за какое-то злодеяние, которого ее жители не совершали...или же не успели совершить. Посуди сама: в этой деревне часто рождались уроды: люди с кожей, вывернутой вовнутрь, глазами, которые были повернуты в глубь черепа, тремя руками, ногами, неправильным строением костей. Зонг помогал им по мере своих сил: он ломал неправильно сросшиеся кости, отрезал лишние конечности или же, наоборот, пришивал новые...
Представив себе это отвратительное зрелище, Рейна тихонько заплакала, а старик, не обращая на нее внимание, безжалостно продолжал:
-У любого целителя случаются неудачи. Случилась таковая и у Зонга. В один далеко не прекрасный день на пороге его лесной обители появилась матрона, требующая, чтобы он излечил ее единственную дочь. Несчастная девушка была обречена с рождения на невиданное даже в той деревне уродство: руки и ноги у нее гнулись не как у все нормальных людей, вперед-назад, а вправо и влево, почти перпендикулярно телу.
Рейна не знала, что значит мудреное слово "перпендикулярно", но общую картину уловила и, испугавшись вдвойне представившегося в воображении зрелища, заревела в голос.
-Тише, тише... - машинально пробормотал старик, - итак, Зонг не рассчитал дозу змеиного яда, призванного обезболивать, если давать его в малых количествах, и девочка умерла. Представь себе горе ее матери, потерявшую единственную дочь...в тот же вечер разъяренные жители деревни, те, чьих детей Зонг выхаживал, явились к нему домой. Сначала они побили все стекла в его избушке и сожгли урожай на его скудной делянке, но им показалось этого мало. Тогда вылающая гневом матрона ворвалась в дом, и по ее приказу Зонга, пытавшегося укрыться в подвале, схватили и переломали ему все конечности. Затем, удовлетворившись местью, жители деревни бросили целителя на пол и вернулись по домам, оставив Зонга медленно и мучительно встречать свой последний закат в этом мире.
Но была там и еще одна девочка, Дарси, дочь местного кузнеца. Это была первая пациентка Зонга; в свое время он вправил ей вывихнутых плечевой сустав и слегка повернул голову: с рождения голова девочки была повернута вбок. Дарси не забыла доброты Зонга и тайком бегала к нему, приносила еду, выхаживала и даже готовила кое-какие лечебные снадобья - по указанию целителя. Постепенно кости Зонга срослись, но из-за неопытности Дарси неправильно: стопы его ног отныне были развернуты в противоположном направлении, так, что пальцы на ногах были обращены ему за спину. Из-за этого Зонг смог передвигаться с большим трудом: каждое движение доставляло ему неимоверную боль, и со стороны казалось, словно он ходит задом наперед.
Дарси продолжала ходить к нему, помогая по огороду и убираясь в доме - с молчаливого согласия отца, который чувствовал себя вечным должником перед целителем, за красивую, здоровую дочь. Зонг быстро шел на поправку, но планы мести неблагодарной матроне постоянно бродили в его голове...
Когда он привык к своим новым ногам и смог сносно передвигаться по лесу, несчастливый случай погнал матрону к лесной реке - постирать белье. В тот же день Зонг отправился туда же - пополнить запас некоторых лечебных трав, и - надо же было такому случиться - столкнулся с женщиной у брода. Матрона только и успела увидеть странную фигуру, появляющуюся из утренней дымки, передвигающуюся замысловатыми хромающими движениями. Она даже не успела закричать, как что-то тяжелое обрушилось ей на голову.
Очнулась матрона уже в подвале избушки Зонга. Месть целителя была страшна. Введя под кожу женщине вытяжку из корня белой озоды, убивающей все ощущения, Зонг отрезал ей правую руку, а левую перебил в несокльких местах и удалил сустав в локте, затем что-то сделал с ногами, отчего те срослись под неправильным углом, и в результате матрона стала напоминать заморскую каракатицу, потому, что отныне она могла передвигаться лишь ползком, выкидывая далеко вперед ноги и загребая единственной оставшейся рукой. Зонг запер ее у себя в подвале, изредка подбрасывая ей полугнилые остатки пищи, дабы она не умерла от голода.
Неизвестно, сколько бы она еще прожила в таком полуживотном состоянии, если бы один из пахарей не проследил за Дарси и не узнал, что целитель до сих пор жив. Вновь обозленные крестьяне явились к нему, и им открылось страшное: в подвале они нашли матрону, уже разучившуюся говорить и умеющую лишь издавать гортанное рычание и сипение. В ужасе люди схватили Зонга и Дарси, заперли их в избушке вместе с мечущеся в подвале матроной, завалили вокруг сухим хворостом и подожгли, стоя вокруг и следя, чтобы никто не ускользнул из горящего домика.
Однако стоило пламени разгореться, как странная истома охватила стоявших вокруг крестьян. Темный дым окутал поляну, и все, кто на ней находился, рухнули замертво с перебитыми в мелкое крошево костями...
...Огонь прогорел, и на месте избы Зонга навечно осталось черное пятно, намертво впечатавшееся в землю. Говорят, что многие пытались свести его, но любой, кто дотрагивался до выжженной земли, падал замертво, будто сломаная кукла: все его кости обращались в пыль.
Постепенно деревня исчезла, на ее месте возникло болото, а эту часть леса люди стараются обходить стороной. И, если бы не я, страшно подумать, что бы с тобой могло случиться, - закончил старик свой рассказ, поворачиваясь к оцепеневшей от ужаса Рейне невидящим лицом. Девочка уже не могла плакать, и лишь тоненько всхлипывала, чувствуя, как стальная рука перехватывает ее внутренности.
-А откуда...откуда вы все это знаете...так подробно? - запинаясь, проговорила она.
Старик улыбнулся странной улыбкой, в которой на сей раз не было ничего доброго.
-Это я всех их проклял. За смерть моей Дарси, моей любимой дочери.