(30 074 знака с пробелами)

Сигареты были спрятаны на совесть. Под хранильным шкафом в специально выдолбленном углублении. Ковырять его пришлось долго - обдирая и ломая ногти. Никаким другим предметам эта ледяная глыба не поддавалась. Ибо просто не существовало во всем этом диком мире ничего тверже льда. Здесь вообще кроме льда ничего не было!
Ледяной дворец, ледяные залы и переходы, ледяные комнаты. Кровати, шкафы, сундуки, столы, стулья, сервизы, бижутерия...даже еда...
Сегодня на завтрак мы можем предложить вам аппетитные снежки со вкусом рисовой каши на молоке. А, на десерт, - кубик фруктового льда...вишневый йогурт.
Сергей вовремя стиснул зубы, чтобы не расхохотаться во весь голос. Хорошая акустика была отнюдь не на его стороне.
Стоило только лишнему звуку покинуть пределы какой-либо из комнат, как в ней тотчас появлялся стоявший неподалеку на страже хорд. Огромный ледяной гигант, больше похожий на средневекового рыцаря в полном боевом доспехе, не станет разбираться. Один удар, закованной в ледяные латы руки, и страж, подхватив безчувственное тело, перенесет его в помещение Советников...

Хорд! Человек не может передать весь спектр скрывающихся в этом слове, звуков.
Хорд! Трещит подогретый весенним солнцем лед под ногами беспечных рыбаков.
Хорд! Сходит, погребая под собой все, что только встречается по пути, прожорливая лавина.
Хорд! В сильные заморозки хрустит тонкая ледяная корочка на снегу.
Хорд! Хорд! Чеканя шаг, ледяной гигант подходит к комнате провинившегося человека.
Хорд! Практически нереальный своей стремительностью удар, казалось бы, неповоротливого стража и последующее незамедлительное падение на чистый и ровный ледяной пол, тела.
Если ты услышал "хорд!" - замри! Если ты услышал "хорд!" - молись, кому только угодно - все еще может обойтись. Если ты услышал "хорд!" - бойся. Потому что, если раздастся "хорд! хорд!", бояться будет уже поздно...

Сигареты были спрятаны на совесть. Вряд ли кто-нибудь догадался бы залезть под хранильный шкаф. В его днище было выбито небольшое углубление, куда и поместилась пачка. На всякий случай, Сергей аккуратно обложил ей небольшими ледяными пластинками, что выдавали им вместо воды. Кроме того, лед шкафа был вовсе не прозрачный, а какой-то белесый - словно прессованный - что говорило только в пользу выбора схрона.
Распластавшись на полу, Сергей засунул руку под шкаф и, с нарастающим в душе чувством беззаботной, безграничной радости, нащупал заветное углубление, предусмотрительно заложенное тонкими пластинкам. Не смотря на всю свою хрупкость, последние уже основательно примерзли к днищу, и Сергею пришлось их размораживать. Он подышал на ладонь, затем, опять растянувшись подобно препарируемой рептилии, засунул руку под шкаф и приложил ладонь к пластинке, чуть на нее надавливая. После нескольких подобных попыток, преграда с тихим, едва слышимым "хрумк", треснула и небольшим неровным прямоугольником, оказалась в руке у Сергея.
С силой сжав кусок льда, больно впившийся ему в ладонь, он вскочил на четвереньки и, закрыв глаза, прислушался. Ему казалось, что, злополучное "хрумк" прозвучало буквально на весь дворец.
"Хрумк" незримой стрелой вылетело из комнаты, пронеслось по коридору и, отражаясь, от стен и высоких потолков, заметалось и, словно живое существо, принялось увеличиваться в размерах, привлекая всеобщее внимание. Заставляя сходить с постаментов ледяных стражей; сладострастно потирать руки Советников; болезненно морщиться Ее - ненавидящую никаких звуков, кроме одного...
Хорд!
Сергей нервно сглотнул, но глаза так и не открыл. Он не понял - раздался ли этот страшный звук в действительности или же только внутри его собственного перепуганного сознания. Именно поэтому, он продолжал стоять на коленях, исступленно прижимая к груди исходящую тоненькими ручейками пластинку и безмолвно умолять Ее о благосклонности. Именно поэтому, не открывая глаз, он продолжал изо всех сил вслушиваться в обволакивающую своей лживостью, тишину. Именно поэтому, он продолжал бояться...
Если ты услышал "хорд!" - замри! Если ты услышал "хорд!" - молись, кому только угодно - все еще может обойтись. Если ты услышал "хорд!" - бойся. Потому что, если раздастся...
Но нет...не раздалось...
Сергей с трудом перевел дух и аккуратно отложил в сторону истончившуюся пластинку, стараясь унять предательскую дрожь в руках. Затем оттер мокрые ладони о штаны и сделал глубокий вдох, кляня себя за небрежность. Столько раз он уже доставал из тайника заветную картонную коробочку, и ни разу не случалось осечек. А тут, такое...
В этом месте одну из главных ролей, играет тишина. И те звуки, которым в обычной жизни мы даже не придадим значения, тут могут сыграть самую роковую роль.
В маленьком картонном прямоугольнике с красным кругом в центре и мелкой надписью о вреде курения под ним, находилась одна помятая сигарета и самая дешевая пластмассовая зажигалка. Судя по весу, газа в ней оставалось совсем мало - его уровень вряд ли был больше пальца. Хотя, чтобы закурить последнюю сигарету это было более чем достаточно...

Она была прекрасна. Как просты и обыденны эти слова на первый взгляд, но лишь они могли хоть в какой-то мере отразить всю Ее красоту.
- Вам придется со многим смириться, если хотите остаться здесь...
Она обвела насмешливым взглядом всех собравшихся в центральном зале. Тридцать мужиков, закутанных во всевозможные теплые одежды - от валенок и унт, до алясок и пуховиков, из-под которых выглядывали то растянутые рукава шерстяных свитеров, то длинные концы толстых шарфов.
- С чем, например... - облизнув засохшие и потрескавшиеся в кровь губы, поинтересовался Андриан. На удивление, среди присутствующих он хуже всех переносил холод. Почему на удивление? Да потому что, стоявший неподалеку темнокожий Джаб, только широко улыбался и с детским непередаваемым восторгом осматривал помещение и занятные ледяные скульптуры высоких рыцарей.
Она улыбнулась. Вообще, когда Она говорила, – не важно о чем – то всегда улыбалась. Так мило, непринужденно, можно было даже сказать, застенчиво. Будто это не группа бородатых интернациональных оборванцев находилась у нее дома, а, наоборот.
- Ну, для начала...звуки... - изящным жестом она приложила указательный пальчик к губам и шаловливо прищурилась, - Я терпеть не могу лишнего шума. Вообще, каких бы то ни было звуков. Мне становится плохо...начинают болеть глаза, затем, пульсирующим щупом боль поднимается выше - будто кто-то вставил в глазницы крючья и, зафиксировав голову, начинает медленно, но неутомимо тянуть вверх...вы не представляете какая это пытка...
С каждым сказанным словом, улыбка с Ее лица сползала, превращаясь в какое-то выражение полной сосредоточенности, а, затем, и легкой злобы, искажающей прекрасные черты.
- Для начала, я, конечно, постараюсь потерпеть...но я не буду вредить сама себе. Надеюсь, вы понимаете, что это значит?
Она кинула взгляд на все так же восхищенно осматривающегося Джаба, озадаченно нахмурившегося Ирвина и сделала вполне ожидаемый вывод о том, что ни черта этим аборигенам не понятно.
- С этого дня, запрещаются устные разговоры. Общаться друг с другом будете только в письменном виде. Так же, мои Советники обучат вас языку жестов. Если вы хотите остаться, вытерпите...обязательно...как вытерпела я...
Собравшиеся в зале пришельцы взирали на Нее с немым вопросом на губах. Но, задать его так никто и не решился.
Видя такое беспрекословное повиновение, Она наградила их очаровательной улыбкой.
- Я смотрю, вы все верно поняли. Далее... - Она помотала из стороны в стону головой, отчего волосы издали мелодичный звук, больше похожий на переливание маленьких серебряных колокольчиков, - Ни при каких обстоятельствах никто из вас не должен заходить в мое крыло Замка. Вас, конечно, схватят и обезвредят уже на подходе, но я хочу, чтобы вы даже не думали об этой глупой выходке...
И последнее...самое главное...Любые вещи, так или иначе связанные с огнем, будут у вас изъяты. За какое бы ни было нарушение, вас ждет наказание. И будет оно тем сильнее, чем дольше вы будете здесь находиться. Так что, пока не поздно, можете беспрепятственно уйти. Мои слуги не будут вам чинить препятствий...
Из тридцати усталых, голодных и изнеможенных мужчин, едва добравшихся до мечты, легендарный Замок, не покинул ни один...

Сигареты были спрятаны на совесть. Сообразив чем чреват Ее запрет на все так или иначе связанное с огнем, Сергей первым и, наверное, единственным, прямо в том же приемном зале запрятал заветную пачку с зажигалкой в трусы. Одетый в здоровенный, почти безразмерный пуховик, Сергей проделал это практически незаметно - самым главным было аккуратно высунуть руку из объемного рукава куртки и нащупать во внутреннем кармане предметы поиска.
Как Она и предупреждала, все остальные предметы изъяли в том же зале, после того, как Она ушла, закусив губу и приложив ладошку ко лбу.
После этого, таинственные Советники, - высокие мужчины в темно-синих плащах с мертвыми глазами - показали каждому из гостей его комнату, возле которой недвижимой ледяной статуей высился Хорд. В обязанности последнего входило следить за безоговорочным исполнением запретов в прямом смысле этого слова.
В конце, каждому из пришедших в Замок людей, Советники еще раз предложили безвозбранно уйти из этого места. Однако, из тридцати усталых, голодных и изнеможенных мужчин, едва добравшихся до мечты, легендарный Замок, не покинул ни один...

Сергей бережно поднёс зажигалку ко рту и подышал на неё. Пусть, сами они благодаря странным свойствам этого чуждому обычным представлениям, миру, уже почти не чувствовали холода, но у предметов из Прошлого всё же осталась привычка замерзать и отказывать в работе…
Другой рукой – не менее бережно – Сергей взял из пачки последний белый цилиндрик и зажал его губами. Зажигалка медленно приблизилась к сигарете. Руки постыдно дрожали, а уши напряглись в ожидании самого страшного здесь звука…
Последняя сигарета…
Однако, первое чувство вины…
Мысли путались и возвращались к тому времени, когда Сергей первый раз нарушил Ее запреты.
Ледяные пальцы – не от окружающего холода, а от страха, - надавливают на чёрную кнопку зажигалки. Всё тело напрягается до предела и одновременно съёживается, будто стараясь принять в себя все окружающие шумы. Жаль, только, ему это неподвластно...
Раздаётся аккуратный, точный, больше похожий на выстрел, щелчок пьезоэлемента и на миниатюрном, едва заметном конце трубки, подводящей газ, загорается миниатюрное солнце. Оно тут же отражается и вспыхивает в окружающих ледяных гранях, наполняя комнату неестественным оранжевым светом, против привычного уже какого-то невзрачного бледного и блеклого. И оттого, создаётся впечатление, что отовсюду – изо всех частей Замка видна его комната, помеченная знаком ненавистного хозяйке огня. И осознание этого факта – даже не того, что он нарушил запрет, а того, что его поймали, - заставляет сломленный разум биться в истерике и молить невидимых наблюдателей о прощении. Ему кажется, что, стоит только пошевелиться, как оплавятся окружающие человека стены, стекут, подобно талой воде весной, и перед ним предстанет Она…
Она ничего не скажет…ни слова…лишь улыбнётся – грустно так, с сожалением…но в глазах, ледяных, безжалостных и острых, как этот ненавистный лед, он увидит разрезающий сердце на кровоточащие лоскуты, ледяной укор…
Но, сигарета, словно живая, сама падает на пламя, а Сергей делает затяжку. Палец отпускает кнопку и виноватый во всех человеческих и божественных грехах, огонь, исчезает вместе с неожиданным, пробирающим до самого сердца, наваждением…
Щёлк! Ёлк! Лк! К! – внезапно раздался громоподобный звук, а в глаза ударил свет.
Сергей испуганно перевёл взгляд на руку. Большой палец судорожно давил на чёрную кнопку, а рядом, всего в сантиметре от него, плясал переливающийся от невзрачно-синего, как окружающий человека лёд, до ярко-жёлтого, почти слепящего и напоминающее позабытый свет ярких уличных фонарей, лоскуток огня…
Съёжившееся от ужаса сознание, в который раз за день, мысленно закричало, но его неслышный крик грубо оборвали и разметали по самым дальним закоулкам разума…
Хорд!
Если ты услышал "хорд!" - замри! Если ты услышал "хорд!" - молись, кому только угодно - все еще может обойтись. Если ты услышал "хорд!" - бойся. Потому что, если раздастся...
От завоевавшего все тело страха, Сергей даже не смог разжать руку и отпустить заветную чёрную кнопку. Сигарета же выпала из изогнувшегося в немом вопле-плаче-всхлипе, рта и теперь лежала между ног человека в небольшой лужице, что осталась от ледяных пластинок, скрывавших схрон. Сигареты, ведь, были спрятаны на совесть…
Хорд! Хорд!
…если раздастся "хорд! хорд!", бояться будет уже поздно…
На пороге выделенной Сергею комнаты, появился хорд. Именно появился. Будто, не шёл, тяжело переваливаясь из стороны в сторону, а спустился с постамента, тремя звуками обозначив своё действие и скорую расплату за нарушение запрета. А потом, в одно мгновение, просто соткался из ледяного воздуха перед входом кельи отступника…
Сергей заметил, как ледяной страж перевёл взгляд с него на зажигалку и, без того огромные глаза хорда, распахнулись в непередаваемом ужасе.
«Что?» - жестикулируя свободной правой рукой, спросил Сергей.
Вместо ответа, гигант напрягся – искусно высеченные изо льда мускулы, больше почеркнутые, чем скрытые снежной броней, захрустели, увеличиваясь в объёме – и молча направился к человеку.
Хорд!
Сергей, не поднимаясь, потянулся к оброненной сигарете и поднял намокшую смертоносную трубочку. Тоненькая табачная бумага потемнела от воды и даже надорвалась в некоторых местах. С кончика сигареты беспомощно свисала небольшая капелька. Только это была не вода…
Лишь сейчас Сергей заметил, сочащийся из белоснежного цилиндрика, яд. Концентрированный, скрывающий в себе зародыша паразита, пожирающего человека изнутри. Огромного и неповоротливого, с внушительным, гибким и многосуставчатым ядовитым жалом, как у скорпиона. Вкалывая его в самое чрево его носителя, он заставлял употреблять человека всё больше порций этого яда. Потому что, с каждой такой порцией, паразит становился всё сильнее…
Хорд!
Однако именно сейчас Сергею это стало абсолютно безразлично. Он сжал сигарету губами и поднёс к её кончику всё ещё метавшегося, словно в страхе перед неизбежной смертью, огонька зажигалки. Металлическая окантовка её уже нагрелась и обжигала ноготь, но Сергей этого почему-то не чувствовал. Бумага зашипела, мгновенно высыхая и воспламеняясь.
Хорд!
Он с наслаждением затянулся и выпустил облачко серого дыма.
Серого, словно, прах…
Хорд!
Ледяной воин приблизился к человеку и занёс над ним руку для удара.
Страха действительно, не было…
Затяжка…
- С-сво…лач! – заплетающимся от долгого молчания языком, с великим наслаждением произнёс Сергей. Неожиданно громкий звук его голоса слился с резким ударом хорда. Тлеющая сигарета вновь упала в лужу и обиженно зашипела…

«Вы нарушили самый важный запрет. Зачем вы это сделали? Что вы вообще хотели этим добиться?»
Как всегда донельзя важные Советники в тёмно-синих ледяных плащах смотрят поверх человека, сидя в роскошных, даже по меркам этого ничтожного царства мерзлоты, креслах. Они лениво теребят застёжки плаща, скрывающего чёрную, обмороженную плоть и даже не ждут ответа на заданные вопросы.
Их мёртвые глаза бесцельно блуждают по ледяному куполу.
А Сергей и не утруждает никого ответом. Он лишь грустно улыбается и трогает обожженный палец, который отказвается проявлять боль. Как Она и обещала, чувства все сильнее и сильнее притуплявшиеся с каждым проведенным в этом мире мгновением, исчезли совсем.
Исчезло чувство жизни…
«Если бы ты подождал хоть немного, всё было бы по-другому…»
Сергей непонимающе мотает головой.
«Почти одновременно с тобой не выдержал и Даниель…Он нарушил первый запрет. Зарыдал над фотографией жены…»
Сергей хмурится. Последний из тех тридцати оборванных мужчин, что зубами вгрызались в лёд, ломали об него ногти, но прокладывали дорогу к счастью, исчез. Растворился в мире холода и льда. Был поглощен строением из снега – замёрзшей воды, которое ошибочно считают своей мечтой тысячи оказавшихся в ловушке человек и называют Замком Надежды.
И он сейчас сгинет в этом Замке. Сергей это чувствовал – иначе бы Советник не заговорил об англичанине.
Какая же злая ирония – каждый день добравшиеся до Замка счастливчики встречались в общей зале. Это стало доброй традицией после того, как кончились скоростные курсы Советников по обучению языку жестов. Люди выбирались просто посмотреть друг на друга, почувствовать, что они не одиноки в этом безжизненном строении, потому что о Ней уже начали забывать. С того самого дня, когда тридцать оборванных путешественников смогли пробраться в Замок, Её больше никто не видел. Она словно забыла о своих гостях, которые скоро превратились в пленников. Не только трёх запретов, но и собственных мыслей. Люди не выдерживали, ломался внутренний хребет, и с каждым днём их становилось всё меньше. Первым не вынес испытания весёлый и любознательный Джаб. Его поймали, когда бедняга пытался обойти второй запрет. А ведь он хотел задать Ей всего лишь один вопрос:
- Хотите, я помогу вам избавиться от головной боли?
Следующим оказался Ланс. Оказывается, он, так же как и Сергей, сумел пронести и спрятать спички. Советники взяли его сами – без помощи хорда. Ланс, положив голову на сгиб локтя, зачарованно наблюдал за тем, как малюсенький язычок огня лижет тоненькую деревянную палочку, оставляя после себя лишь черный безжизненный уголь.
А последним оказался Даниель. Вернее, он – Сергей. С Даниелем, видимо, уже разобрались. А вот, Сергей еще тут, лишь потому что его вина намного тяжелее – он нарушил сразу два запрета, из которых последний – самый важный.
«За какое бы ни было нарушение, вас ждет наказание. И будет оно тем сильнее, чем дольше вы будете здесь находиться…»
Сергей поспешно оборачивается, обводит глазами зал, но не находит Её…Может быть, Она даже не знает о том, что вот-вот в Её Замке не останется ни одного чужака.
«Я думаю, нет смысла спрашивать признаёшь ли ты свою вину?» - жестикулирующий Советник насмешливо вскидывает бровь.
Сергей лишь устало кивает головой, ловя себя на дикой мысли, что хочет лишь одного. Чтобы все это кончилось как можно скорее...
Ближайший к нему советник показывает рукой на дверь в конце зала. Ледяной сгусток, больше похожий на драпировку. Внезапно она раскалывается – в стороны брызжут мелкие осколки и снежинки. Сергей подходит к ней и видит вдалеке тёмные, неясные силуэты. Их много – не один десяток. Если бы он захотел их пересчитать, то насчитал бы ровно двадцать девять...
Но он не хочет...
Он и так это прекрасно знает...
Все фигуры напоминают застывших в самых разных позах людей, на тела которых, словно гигантские доспехи, были надеты объемные куски льда. С каждым мгновением, пока Сергей смотрит на них, ледяные пласты истончаются - места их соединений все больше и больше напоминают аккуратные сочленения, изгибы становятся более плавными, а внешний вид - хищным.
Не в силах больше наблюдать эту метаморфозу дальше, Сергей оборачивается. Но, еще не закончив движения, он уже знает что увидит...
Советник держит на вытянутых руках тёмно-синий плащ, переливающийся, словно состоящий из мириад мельчайших, не заметных глазу, льдинок. Он молча протягивает его Сергею, а остальные Советники подходят и обступают их полукругом.
«И будет оно тем сильнее, чем дольше вы будете здесь находиться…»
И опять Её нет рядом…
Вместо этого, вокруг - лишь мертвые глаза и черная от обморожения, плоть...
Сергей падает на колени и кричит – тяжело, с надрывом…не от страха или боли, а от обиды и желания увидеть Её – хотя бы последний раз в жизни…
Принесший в комнату Советников Сергея, хорд, что до этого момента неприметной грудой льда стоял у входа, молниеносно подскакивает к человеку. Так быстро, что Советники даже не успвают не то, что предпринять что-либо, а, даже, шевельнуться. Ледяной меч, выхваченный гигантом из заплечных ножен, со свистом рассекает холодный воздух…
Сергей успевает откинуться назад, но ледяное лезвие медицинским скальпелем начисто срезает лицо без вести пропавшего человека. Кровавая маска, состоящая из лостутов кожи и хрящей, бывших раньше верхней губой, носом и частью надбровных дуг, летит на пол. Резкая боль вонзается Сергею в то место, где к него раньше находилось лицо и принимается растерзывать открытую рану, словно надеясь добраться до мозга. И затихает она лишь тогда, когда Советники отстраняют хорда и кладут руки на кровоточащую рану Сергея. Лед срывается с обмороженных ладоней и останавливает кровь, а, затем, мягко повторяя изгибы человеческого лица, Дарует ему новое.
В виде ледяной маски с задумчивым, словно даже вопрошающим, выражением лица...
Однако, исторгнутый чревом измученного тела, крик уже разносится по всему Замку. Отражаясь даже от скрытых и недоступных никому, кроме Нее, уголков ледяного убежища, он набирает силу и снова пытается сокрушить сдерживающую его преграду...
А Она морщится от невыносимой боли. Царапает ледяными ноготкам высокий ледяной лобик, что от надрывного человеческого крика уже исходит мелкой сетью трещин и стискивает в жалкой попытке перетерпеть боль, зубы. Однако, и они, не выдерживая столь мощной нагрузки, крошатся, заставляя Ее издать, наконец, этот очищающий вопль...
Легкий перезвон колокольчиков в Ее волосах теряется среди нового звука - резкого, рвущего и разметывающего в куски, наполненного непередаваемой мукой и горечью...
Лед жалобно хрустит и осыпается целыми пластами. Истончившиеся и осыпавшиеся идеальные когда-то своей формой, ножки уже не могут держать на себе весь вес столь же идеального тела. Раздается два аккуратных сухих щелчка и, совершеннейшая фигурка устремляется к ледяному полу.
В бессильной попытке избежать удара, Она вытягивает перед собой руки, но, едва только они касаются ровной поверхности пола, как тут же разлетаются в стороны милллионами переливающихся осколков...
Буквально миг - и на том месте, где лишь пару мгновений назад стояла Она, возвышается только бесформенная кучка битого льда и снега. И в основании этой горки - два живых человеческих глаза. Зрачки их расширяются, словно в запоздалом удивлении, а, затем, медленно приходя в нормальное свое состояние, блекнут.
И вокруг них - небольшая лужица талой воды. Словно слезы по так нелепо сгинувшим людям и самой хозяйке Замка Надежды...
А боль тем временем и не думает пропадать. Она притупляется, отдаваясь где-то вдалеке синхронными ударами, онднако, не проходит...
Схватив плащ иобмотав им поврежденное лицо, Сергей расталкивает Советников и кидается вперед по коридору, ведущему в запретные аппартаменты, чтобы проверить внезапную догадку.
На лицах Советников проступает невиданное удивление, совершенно неуместная для них растерянность. Однако мёртвые ледяные глаза, по-прежнему, ничего не выражают…
А Сергей бежит, все ускоряя и ускоряя ход, по наитию пропуская коридоры и проскакивая в совершенно неприметные проходы. Хорды, стоящие у каждого перехода при виде нарушителя покоя тут же оставляют свои постаменты с явным намерением его успокоить...
Хорд!
Хорд! Хорд!
Однако, завидев синий плащ, на манер платка обмотанный вокруг шеи и нижней части лица, нерешительно замирают и, поколебавшись, расступаются перед Советником.
В другой раз Сергей может, даже посмеялся бы подобной шутке, однако сейчас было главным совсем другое.
Пролет, переход и вот уже впереди показывается запрещенное крыло ледяного замка. Сергей на всех парах влетает туда и направляется к единственной в помещении двери. Два хорда, стоявшие у нее на страже похрустывают ледяными суставами, однако, как и предыдущие, лишь нерешительно поглядывают на дерзкого Советника.
Распахнув двери, Сергей врывается вовнутрь...
Первое, что он видит, это груда льда прямо посередине комнаты. А на ее вершине покоятся два человеческих глаза. Чуть поодаль лежит ледяная корона, котороя, в отличие от ее владелицы, даже не пострадала.
Сергей задумчиво поднял обжигающую холодом корону. Искусно выполненный символ власти внезапно становится гибким как змея. Сергей даже не успевает толком испугаться, удивиться или отбросить странный предмет в сторону, как все заканчивается. Корона заметно увеличивается в размерах.
Как раз под его голову...
Удивительно, но кроме трона на против двери, в комнате нет абсолютно ничего. Лишь в самом дальнем конце в глаза бросилась небольшая, - чуть меньше человеческого роста - узенькая арочка. Подойдя к ней ближе, Сергей видит, что она закрыта с внешней стороны тоненькой корочкой льда. Как те пластинки, что, до поры до времени, скрывали спрятанные Сергеем сигареты.
Прислонившись к корке лицом, новый Советник прикрыл его по бокам руками, чтобы отгородиться от света. Напрягая до предела зрение, Сергей смог различить на другой стороне...
...осенний лес...
В ужасе Советник отпрянул от арки. Причем, страх заключался вовсе не в том, что Сергей уже настолько привык лицезреть бескрайнюю во всех направлениях, снежную пустыню, даже не надеясь когда-нибудь еще видеть отличный от этого пейзаж. Он прорастал из глубины души, смешиваясь с сокровенными желаниями и опасениями. Все-таки, до самого последнего момента, Сергей надеялся выбраться отсюда...
Уняв постылую дрожь, он опять подходи к запечатанной арке и с силой ударяет ногой по тонкому слою льда. Затем, еще раз, еще, еще и еще...
Однако, обманчиво тонкий лед так и не желает поддаваться усилиям жалкого в своих стремлениях, человека.
Изо всех сил стиснув кулаки от бессилия, Сергей чуть не вскрикивает, ощутив внезапный болезненный укол в районе ладони. Останавливает его лишь вдолбленная Советниками привычка...
Переведя взгляд на руку, Сергей замечает, что до сих пор продолжает сжимать ледяную корону. От безысходности он нахлобучивает ее на голову и еще раз пинает запечатанный пролет арки.
Внезапно, Сергей чувствует как его тело холодеет, конечности теряют чувствительность, а движения замедляются. В испуге оглядев себя, он заметил, как на руках появилась изморозь, которая, ежесекундно уплотняясь, распространяется по всему телу. Однако, ко всему прочему, вместе с неожиданной изморозью, арочный проход принялся уплотняться. И толщина скрывающего его льда становилась тем больше, чем большая часть тела была покрыта ледяным налетом.
Сергей резким движением сдергивает с себя вместе с лоскутами кожи и частью ледяной маски уже успевшую прирасти корону и, что было сил запускает в арку. Символ власти влетает в ледяное препятствие и с оглушительным хрустальным звоном разбивается на мирриады мельчайших частичек...
Разбивается и преграда. Исторгнув из себя облако ледяных осколков и снежинок, преграда проваливается внутрь...
Сергей с замирающим сердцем подходит к открывшемуся проходу...

Голые, сбросившие практически все до единого, листья, раскинув руки-ветви в приветственном жесте, колыхались на ветру деревья. Лужи грязи между корней были прикрыты праздничнымодеялом из ярко-красных и оранжевых листьев. И даже противная обычно осенняя хмарь серого безжизненного неба, сейчас была какой-то особенной...

Сергей поначалу остолбеневает. Он стоит, не смея сдвинуться с места и шепчет:
- Почему?.. Я же проиграл? Нарушил...почему тогда? Как? А ребята? Проиграли же...все...Тогда...тогда, почему только я?
И тут же в ушах звучит далекий тихий голос. Почти забытый, впрочем, как и его обладательница...
«И будет оно тем сильнее, чем дольше вы будете здесь находиться…»
Сергей еще раз смотрит на то что осталось от когда-то прекрасного и совершенного тела. Настоящей Королевы. Почему-то ему кажется, что два уцелевших глаза с интересом наблюдают за человеком.
Медленно размотав темно-синий плащ, Сергей опускает его на пол, а, затем, так же медленно двигается в сторону арки. Когда он входит в нее, лед за спиной человека тут же начинает нарастать, вновь закрывая проход.
А затем, Сергея начинает кружить в невообразимой какофонии новых старых звуков, запахов и ощущений. Все что он так желал обрести или хотя бы вспомнить. Нахлынувшие чувства оказываются настолько сильны, что Сергей на мгновение даже пугается ощущения скорого и внезапного сумасшествия. Однако, работавший на пределе разум, решает на всякий случай перестраховаться и отключиться.
Последние звуки, которые слышит Сергей - падающие с большой высоты пласты льда и хруст сминаемых снежных перекрытий...
А ощущения - как по лицу текут холодные капли. И не только от тающей под живым и разгоряченным телом, ледяной маски...

- Думаю, объяснять что это за место, вам не нужно? - лукаво улыбнулась она.
- Но как же Бог, - вдруг просил Яков, - Это не соответствует представлениям ни одной из религий...
Она медленно повернулась к самому набожному из нашей компании старичку и веско произнесла.
- А кто сказал что в мире должно быть именно так, как запишите вы в какой-нибудь черный фолиант? Если я, не зная кто такой человек, вычитаю где-нибудь, что он похож на чайку, то, увидев в следующий раз эту птицу...лишь я, автор книги и еще несколько читателей будем думать, что это человек! А те, кто на самом деле знает как он выглядит, не будет разубеждать в этом столь ярых фанатиков, предоставив возможность им самим найти настоящий ответ.
Я не говорю что бога нет - это было бы глупо отрицать очевидное. Однако, не все что ему приписано правда. Да, вы и сами в этом могли убедиться. Этот мир - некое пространство, куда попадают только души тех, чьи тела так и остались не найденными. А, следовательно, лишенными шанса быть упокоенными слезами родных или близких людей.
Однако, здесь вы вовсе не бесплотные духи. Вы даже попали в мой мир в своей одежде и со всеми предметами, что были при вас. Вы еще испытываете голод, радость, страх, усталость, боль, холод и, конечно, желание выбраться от сюда. Если бы это было не так, вы бы даже не нашли мой Замок. Но скоро, очень скоро, вы перестанете чувствовать и эти жалкие крохи. Как те пропащие, которые дали вам одежду, чтобы вы могли добраться до сюда...
Однако, я могу помочь вернуться вам в привычный мир. Вернуться живыми и здоровыми. Только вот, сделать это сможет лишь один из вас. Остальным не останется ничего, кроме как стать моими слугами...
- И каким же образом будет выбран этот счастливчик, - пробормотал Майк, - И точно ли хоть у одного из нас будет шанс?
Она остановила взгляд на калифорнийце.
- Точно... - все присутствующие уловили мельчайшие нотки неуверенности в Ее голосе, однако ни один из тридцати усталых мужчин, не обратил на это внимание, списав все на необычную аккустику зала...

Взгляд возвышающихся на груде поломанного лиьда, глаз сопровождал Сергея до того момента как человек прошел сквозь арку.
Какая ирония... Та женщина, что несколько веков точно таким же образом осталась в живых и убила предыдущего владельца Ледяного Бастиона, даже и подумать не могла что все окажется настолько просто.
«И будет оно тем сильнее, чем дольше вы будете здесь находиться…»
Всего лишь навсего следовало отказаться от того, чего ты успел добиться в этом мире. Отказаться от тех, кто стал тебе больше чем друзьями. Отказаться от этой новой, странной, но, вместе с тем и необычной жизни...
А Она надела корону и не смогла ее снять. Не потому что не сумела, а потому что не захотела. Не захотела отстраниться от свалившейся на Нее власти, не смогла оставить своих друзей, которые здесь потерялиединственное что у них было - жизнь. Ей удалось вернуть лишь их тела и разум. Но душа умерла навеки. Зато, появились верные Ее слову Советники.
Когда же и Ее тело стало меняться, Она ввела правило не разговаривать вообще. В качестве своей комнаты, выбрала зал с таинственной аркой и тоже стала принимать в теперь уже свой Замок сильные, целеустремленные души, в надежде что кто-нибудь из них сможет вс-таки найти отсюда выход.
Кто-нибудь сможет...
А воспользуется им Она...
Однако же...
Два глаза, - все что осталось от такой прекрасной некогда Королевы - замерли и остекленели. Две маленькие капельки, так похожие на слезы, скатились по ним. А затем, все покрылось тоненькой корочкой льда...