Всем хотелось немедленно попробовать: что же за аттракционы. Все в парке - иностранное, как мне показалось, а все заморское – в новинку. Хотя аттракционы были так себе. Подпрыгивающими до икоты на стыках рельсов паровозиками, где-то в глубине души напоминающими «американские горки», и качающимся корабликом, вызывающим у хорошо перекусивших посетителей неутолимо жуткое желание - вернуть съеденное обратно, - нас было не пронять.

Но вот – еда…, продаваемая на каждом углу новоиспеченного игролэнда, еда была отменная. Таких фастфудовских вкусностей не помню, когда едала. Горячий румяный пончик, обильно политый аппетитнейшим на вид густым молочным шоколадом, казалось, так и прыгал к тебе с витрины в рот: «Съешь меня!».

Наша прогулка близилась к концу. Походив по аттракционам, и, изрядно утомившись, от однообразия увиденного, нас набралась небольшая кучка народу, которая медленно, но верно продвигалась в сторону выхода. Работники парка провожали нас. Выход располагался под небольшим брезентовым навесом от дождя с корявой надписью бордовой гуашью на белом картоне: «Выход», - небрежно приколотой к краю навеса.

Этот козырек придворял маленькую темную комнатку – ничем с виду не примечательную. Войдя в помещение, мы собрались протиснуться к противоположной двери, по нашему мнению являющейся выходом из парка, когда администраторы, до этого услужливо провожающие нас, неожиданно для всех объявили, что мы задержаны – нас арестовывают за нарушение порядка на территории парка.

Что мы нарушили – так и осталось никому непонятно, какие-то неписаные правила. На людей стало потихоньку наваливаться возмущение. Началась возня и толкотня в помещении. Незаметно подкрался легкий страх от беспомощности и нелепости ситуации.
Впереди, перед дверью, ведущей на выход, был низенький турникет с блестящими трубчатыми ручками, он внезапно и резко захлопнулся за мной и еще несколькими людьми. Друзья остались по ту сторону турникета. «Кристина!!!» - закричали они мне, но я их уже не слышала. Бесшумно за мной и людьми захлопнулась невидимая, откуда-то вынырнувшая из боковой стены стеклянная дверь, разделившая комнатку в которой мы находились на две половины. Часть людей, вместе с моими друзьями, осталась по ту сторону. Передо мной тихой, и оттого еще более ужасной, стеной стояли только их испуганные лица и открывающиеся, как у рыб, попавших на сушу и жадно глотающих воздух, немые рты…

***
Меня вместе с задержанными насильно вытолкали в противоположную дверь, которую мы с друзьями еще недавно считали выходом.

Вид, который нам открылся за злополучной дверью, был пугающе тих и великолепен. С разных сторон на нас свысока глядели темно-зеленые пышные кроны елей, как бы насмехаясь над нашим беспомощным положением. Маленькие белоснежные облака на нежно голубом небе заинтересованно и осторожно выглядывали из-за могучих еловых спин. В воздухе пахло свежестью зелени, как после дождя.
Отвлечься от этого «райского» настроения природы нас заставили наши трагичные обстоятельства. Меня и еще некоторых несчастных насильно усадили в «припаркованную» возле двери… тележку на колесиках. Да, да именно так. Тележка была похожа на «магазинскую», которую обычно берут в супермаркетах, но гораздо большего размера.
Причем никто сильно не сопротивлялся, как будто ноги стали ватные.

И вдруг в глазах у всех начало темнеть, разум мутнеть, отниматься речь. Я стала замечать: как люди вокруг меня превращаются… в неодушевленные предметы, а в основном… в еду!!.. Люди, представляющие администрацию парка, вдруг оказались для нас неимоверно большими. «Новая партия зевак! – усмехались они. - Ха, любители вкусно покушать. Теперь ваша страсть будет вам наказанием!».

Такое ощущение – вот попали за решетку. Прутья тележки угрожающе нависли над нами. Корзина, наполненная мягкими игрушками, похожими на желтых пухлых цыплят, сахаром, консервами и пр., такое зрелище имела наша телега. Тут мы заметили – соседнюю, точно такую же, как у нас, «колымагу». Там были вкусные пироги с вишневым кремом, посыпанные пудрой и кренделями, печенки, сахарная вата и многое другое…
- Вот чем кормили нас в парке!..

Пирог еще мог невнятно что-то бормотать, мне казалось, что я не слышу его, а больше читаю мысли. «Как же так, а семья, дети?» - думал он, но его неотвратимо сковала сладкая пирожная неподвижность. Нас вновь охватил страх. «Мы здесь. А что же с моими друзьями? - думала я.- Ведь они тоже ели этот фастфуд? Или это работает только на нас, находящихся здесь?» В воздухе маняще запахло клубникой. «Может быть в этом все дело?» Сопротивляться не было сил…

Мы заметили, как соседнюю тележку пустили, вы можете себе представить: по рельсам! Да, да! Колеса, которые в магазинах обычно используют для передвижения тележек, здесь были поставлены на обыкновенные железнодорожные рельсы, только меньшего размера.

Вот пришло и наше время. И перед нами открылась, опять откуда-то взявшаяся, невидимая стеклянная дверь и мы покатились по соседней колее. Потом рельсы сходились в одни, и тележки ехали друг за другом.
Мы начали разглядывать обстановку вокруг, т.к. мыслить и видеть еще не разучились.
Люди, теперь для нас большего размера, отдыхают на зеленых солнечных полянах, уютно расположившись небольшими компаниями: кто прямо на земле, кто за простенькими грубо обтесанными деревянными столами. Играют в песочнице дети. Люди заинтересованно и, как нам показалось, радостно улыбаясь, и, при этом, бурно жестикулируя, что-то обсуждали. С виду – обычные жизнерадостные люди. Однако внутренний голос тихо и почти невнятно забормотал: «Что-то здесь не так!». Присмотревшись повнимательней, мы заметили, что их радостное с виду настроение внезапно сменяет либо безразличие, либо просто – какое-то неподвижно-застывшее состояние, длящееся несколько секунд и снова – радость и счастье отражаются на лицах. Прислушались к разговорам, но лишь какие-то простые бессвязные звуки, отдаленно похожие на невнятное мычанье доносились до нас. Ужасно было это слышать, по спине скатились легкие капельки холодного пота. Речь их была непонятна нам.

Пока наша тележка, медленно и со скрипом покачиваясь, перекатывалась по рельсам, скрип, до этого противно ломивший зубы, начал потихоньку превращаться для нас во вполне определенные звуки. Одна - две, три нотки, и вот уже зазвучала мелодия, один музыкальный инструмент подхватывал второй, третий… Скрежет колес о рельсы моментально сложился в игру музыкального оркестра. Заиграла «Песенка мамонтенка», и «От улыбки станет всем светлей».
Люди вокруг заулыбались, обращая внимание на нашу телегу. Но мне в эту секунду стало совсем не до смеха. «О Боже, это же мои песни, это в моей памяти с детства запечатлелись мамины песенки, это я их помнила. Комок подкатил к горлу, ноющая боль сковала живот, я открыла рот и в ужасе замерла: «Значит… они так развлекаются?!». «У них, что - нет памяти, они не умеют думать?! – внезапно посетила меня шальная идея. - Так вот зачем мы им были нужны!» - хаотично забегали в голове догадки. Дальше играли какие-то знакомые мне песни, я понимала – это мысли и память соседа.

Я посмотрела на себя, я уменьшилась, как и остальные, но я не была похожа ни на пирожок, ни на мягкую игрушку, полностью неподвижной меня нельзя было назвать. Я стала куклой, отдаленно похожей на Барби с черными волосами и могла слегка пошевелить рукой и ногой, но только в локте и колене. «Видимо мало еды съела», - подумала я. Мы подъезжали к концу нашей «железной дороги». Тележка потихоньку пустела, люди забирали оттуда еду и другие вещи…

Нас остались считанные единицы: я, пара маленьких бледно-желтых плюшевых цыплят и надкусанная сахарная булка с разорванной полиэтиленовой оберткой. Навстречу попались двое ребят лет 5-6 шести. Как мне показалось, они посмотрели на меня и зло посмеялись: «Еще одна недоделышь!». «Молчи! - подумала я про себя. - Надо отсюда выбираться, если есть силы».

Весь этот, так называемый, парк развлечений, только не для нас, заканчивался – помойкой, расположенной за территорией парка. Все те же работники парка подкатили нас к выходу на помойку, отгороженную старой низенькой деревянной калиткой. Телегу с «остатками» подкатили к калитке, небрежно толкнули, дверца тихонько скрипнула, и… оставили. Нас окружила безмолвная тишина и заполнила все внутри. На время я подумала, что к утру они вернуться разгребать помои.

Брошенные как попало, какие-то - перевернутые вверх дном телеги; мусор: фантики, упаковка, рваные пакеты, яблочные огрызки и т.п. - все это было хаотично разбросано за территорией парка. Вокруг меня люди, являющиеся «остатками», молчали. «Надо выбираться отсюда», - не оставляла меня мысль. Ноги не слушались, руки - тоже. «Далеко я так не уйду», – вертелось в голове.

За территорией парка были сосны, большие и красивые. Верхушки их взмывали в небо, а ветви с иголками, расположенные вверху кроны будто так и тянулись к солнцу, что придавало им еще б’ольшую величину в моих глазах. Шел моросящий теплый дождь. Внезапно подул легкий приятный ветерок. И…меня… сдуло из корзины. Я быстро поднялась к верхушкам сосен. Ничего не оставалось как - хвататься за них, чтобы не унесло выше. «Надо что-то делать, что-то делать», - мелькало в голове. Ухватившись покрепче, я зацепилась за одну из сосен и поползла вниз. Добравшись до земли, увидела: мороженку - белую, в вафельном заостренном стаканчике, как гриб, торчащую из земли, так и манила. Я была голодная, т.к. не доела в парке. Решила, что терять уже нечего и … лизнула.

И о чудо… в ногах появилась сила, в теле прибавилось веса, да и в росте тоже -увеличилась. Взглянув на себя, я с грустью поняла, что внешний вид мой был еще очень далек от человеческого. Все та же напомаженная и с виду бездушная кукла. Немного повздыхав о своем печальном положении, я собралась с силами и… встала на ноги.

«Надо еще найти таких», - думала я. Рядом валялись еще – две свеженькие мороженки.
«Откуда они взялись?!» – я недоуменно воскликнула. «Это настоящая еда или несчастные превращенные? - было непонятно. - Скорее это противоядие. Только зачем оно им и откуда? Может кто-то из людей им еще нужен?» - много вопросов без ответа. Наевшись, я уснула под сосной.

***
Наступило утро. Начало проклевываться солнце между деревьев. Стало тепло. Проснувшись, я обнаружила вокруг себя девушек – таких же пленниц лагеря. Лагерь, потому что сосны, где я спала, как оказалось, были огорожены решетчатым забором, как вольер, заповедник для животных. Только – это люди! Все они были похожие для меня на вид: у всех длинные распущенные волосы, стройные ножки. «Ах да, все похожи… на куклы!» - мелькнуло в голове. Лица их показались мне удивительно красивыми, но, к сожалению, при этом совершено одинаковыми на вид и никаких эмоций, будто застывшая восковая маска. Так что отличить можно было их только по одежде и удивительно живым, необыкновенно блестящим переливающимся на солнце волосам, с которыми ветерок так нежно и весело играл. Одеты они были, правда, кто в чем: у кого-то накрахмаленное балеринино платье-пачка бледно-розового цвета, у кого-то – средневековое пышное платье с многочисленными перламутровыми бусинами, нашитыми на нем затейливыми узорами, кто-то наоборот, был одет, казалось, в «мальчуковый» на вид костюм девушки-наездницы и сапоги с крагами для конного спорта и даже с аккуратным шлемом на голове и т.д. От разнообразия нарядов разбегались глаза.

- Как вы тут оказались!? – поинтересовалась я.
– Мы гуляли в парке аттракционов, - в один голос залепетали они. - Перекусили, а потом!..- в этот момент у многих появись дрожащее-плаксивые нотки в голосе. – Потом нас схватили работники парка, а потом, потом … эти ужасные превращения!
- Тихо! - перебил кто-то из девушек. - Опять эти идут.

В этот момент к нам подошли все те же работники парка. Только здесь между собой их называли жандармами. Неприглядная серая спецодежда их чем-то отдаленно напоминала какую-то военную форму.
Нас собрались обучать: чему - не понятно. Приказали всем построиться, никто не желал этого делать, но встать вдоль забора пришлось. «Так - эта ничего! Подойдет господину на службу. С этой еще поработать и т.д.» – между собой переговаривались они.

Зачем это все – я не понимала. В голове вертелось: «Надо выбираться домой». Легкость во мне еще сохранялась до такого состояния, что, приложив немного усилий: я почувствовала, что могу… взлететь.

Жандармы удалились на завтрак, как мы решили, мы остались одни. Я начала взбираться вверх. Слегка подпрыгнув, мне удалось оторваться от земли метра на полтора и зависнуть в этом состоянии. Со мной попытались это сделать еще несколько девушек. Не у всех получалось, но парочке удалось.
- Эй, куда это они!? Стоять, куклы! - истошно закричали спешно ковылявшие к нам жандармы.
Подбежав, они пытались хватать некоторых поднимавшихся за нами в воздух за ноги, но взлетевшим удавалось выскользнуть из их цепких лап. Трудно было выбрать направление, но мы полетели, похожие по ощущениям на одуванчики, легкие и податливые ветру. Мы поднялись к верхушкам сосен, и вот уже мы над ними. Пушистые ветви их слегка колыхались на ветру, как бы махая нам вслед: - Удачи и счастливого пути, - природа была с нами солидарна.

***
Сосновый лесок оказался небольшой и быстро закончился. Силы нас оставляли и нам пришлось приземлиться, на зеленую цветущую желтыми цветами поляну.

- Пленницы!!! - откуда ни возьмись, с взволнованным брюзжащим возгласом к нам бежали жандармы!! - Они из первого парка схватить их!..
Надо было выпутываться, по пути попался пирог. Кстати вначале, до того как нас погрузили в телеги, не успев превратиться, я бессовестно откусила из соседней корзины, тогда я еще не знала: что это за еда! Может это и спасло меня в тот момент.

Я взлетела вверх, девушек схватили. Меня пытались поймать за ноги, но я барахталась изо всех сил ногами и руками. Надо было подняться выше. Удалось убежать. Пролетела немного. Дальше – не помню.

***

Очнулась я в лодке. Рядом со мной - несколько людей, человек 5-7, все они – преображенные, то есть у всех был такой родной для меня, и давно забытый - человеческий вид.

– Где я!? Кто вы!? Как я здесь оказалась? – испуганно и торопливо забормотала я.
– Успокойся, все хорошо, ты вне опасности, - услышала в ответ негромкий и убаюкивающий голос. – Мы нашли тебя без сознания на берегу реки. Должно быть, ты бежала и много пролетела, выбилась из сил. Немногим удается бежать от жандармов. Ты – молодец. Мы дали тебе противоядие, из того, что тебе, видимо уже доводилось пробовать раньше. Мороженое, помнишь?
- Да, да, – тихо лепетала я.

Я взглянула на свое отраженье в воде, все во мне было по-старому. Слегка растянутая и такая родная коротенькая спортивная олимпийка, джинсы «воблипочку», разношенные, и до того удобные, что почти приросшие к ногам – кеды. Радости моей не было предела.
Слегка придя в себя от эмоций, я огляделась по сторонам. Мы неспешно плыли по течению реки. Вокруг, вдоль берега, тянулись густые заросли зеленых кустарников, вперемешку с высокой травой, местами этот травяной берег обрывался и под ним выглядывал густо настеленный песчаный ил. Вода в реке была удивительно прозрачная, и кое-где виднелось каменистое дно. Яркий солнечный свет, отражаясь от воды, играл своими лучами с маленькими волнами, так, что слепило глаза.

- Мы надеемся, что нам удастся выбраться из этой «ловушки воспоминаний».
– Что вы называете ло-ловушкой!? – удивленно поинтересовалась я.
- Ты разве не поняла? Все это – ловушка для нас. У «них» нет ни прошлого, ни будущего. Они как роботы живут минутными эмоциями, вытаскивая их из нашей памяти. Таким варварским способом, с которым ты, как и мы, к несчастью, знакома. А дальше, дальше – пустота. Они не помнят ни себя, ни как сами были детьми, ни как росли их дети. Ни веселых детских забав, ни беззаботных радостных солнечных дней, ни барахтанья в теплой летней речушке, ни запаха утренней росы, ни свежеиспеченного хлеба или сладких пирожков. Ничего…
- Как печально. А с виду они были такие жизнерадостные...
- Да, секундная радость, вспышка веселья и снова – апатия, безразличие и темнота.

Мне вдруг стало их до боли жалко, заныло в груди, к глазам с резью подступили слезы: «Все равно, что лишиться сердца, души!».
- Так и есть – кто-то из людей будто прочитал мои мысли – их души спят. Их сердца ожесточились. Бесконечное веселье и развлечения питали их, все приедалось. Чтобы добыть себе положительные эмоции им требовались все более яркие, разнообразные и развращенные действа. Псевдо ценности, псевдо культура и псевдо красота. Внешняя красивая обертка заменила внутреннюю красоту. Без допинга они уже не могли обходиться: подпитывая себя, изысканными блюдами, излишествами в еде, не говоря уже о затуманивании ума дымом и алкоголем, - им требовалось все больше и больше и они не могли насытиться. Будто шоры у лошадей, сначала их мышление стало очень ограниченным, они разучились мечтать, затем и вовсе думать. Единственной целью было получение удовольствий любыми способами и средствами. Вконец насытившись, их языки перестали чувствовать вкус, носы – ощущать запах, их глаза – наслаждаться увиденным, даже любовная близость стала пресной и обыденной от пресыщения и разврата. Они разучились радоваться простым вещам. И потеряли нить настоящего, что приносит радость в жизни.

- Их жизнь - словно бесконечная черно-белая карусель, - продолжил кто-то из сидящих в лодке - из которой не помнишь ни черного, ни белого. Прерывается эта чехарда лишь смертью, они умирают и вместе с ними их души уходят в небытие.
- Да-а-а, - всерьез задумалась я. Вспомнив, как безудержно поедала пирожные в парке. Да что уж говорить о любимых тусах, шашлах и диско-пати и т.д. и т.п. Стало страшновато от своих мыслей… «Если выберемся – начну новую жизнь». – успокаивая себя и отгоняя шальные мыслишки, думала я.

***
Дно лодки, видимо зацепившись о какую-то корягу под водой, внезапно дало течь. Стала прибывать вода, но тут уже мы приближались к берегу. Лодка замедлила ход и со скрежетом остановилась, крепко осев днищем на песчаное дно.
Впереди показались старые, набухшие от воды, деревянные ворота. Нас встречали привратники.

- Кто вы?
- Нам надо пройти мимо, - сказали за меня, - мы из соседнего парка.
- Проходите.

Нам дали в руки железную цепь. Видимо, чтобы не заблудиться по их территории. Стали открываться ворота. Они были почти наполовину в воде, оттого нижний край их потемнел от сырости, рваные лохмотья древесных волокон небрежно торчали в разные стороны. Интересно они открывались: мокрая и разбухшая деревянная шестеренка, местами обросшая мхом и хаотично намотавшая на себя цветущую водяную зелень, как бы нехотя и со скрипом открывала вход в парк. Нам пришлось на нее наступить, чтобы пройти мимо.

- Аккуратно, чтобы не попала нога, - нас предупредили.
И мы пошли.

Немного влажный воздух, вокруг зеленые кустарники и так же отдыхают люди. Кто - за столом, кто - в доме. Дети играют на зеленых полянах.

- Надо срочно идти мимо, говорили мне мои «соседи по железной цепи». Пока не обнаружили: кто мы!
- Как пробираться дальше? - мелькало в голове.

Люди вокруг стали понимать: что что-то не то, мы отличаемся.
- Они - чужие!! - кто-то произнес.

- Надо выбираться, - прокричали соседи мои по несчастью.
- Как именно? Что же делать?! – испуганно кто-то крикнул из них.

Мне, пока мы шли, под руки попалась вещица, похожая на зонт, только без ткани, одни спицы. Если ее раскрутить, то меня приподнимало вверх. Так и шла, подпрыгивая. – "Может это нас и выдало? Не знаю. Но вещица – хорошая» - думала я.

Так как лодку мы не оставили на берегу, а несли с собой (она оказалась на удивление не тяжелая): «Садитесь!» - я в приказном тоне сказала всем: «Сейчас полетим». Все, повинуясь моему уверенному тону, молниеносно запрыгнули в лодку.
В это время к нам уже бежали привратники и жандармы.

В зонт подул ветер и он начал усиленно крутиться, нас приподнимало, но мы не летели, а лишь подскакивали вверх, вновь и вновь ударяясь о землю.
- Дуй, дуй ветер! Еще бы пару таких нам!
Вдруг у севших в лодку откуда-то нашлись точно такие же.
- На одной из помоек прихватили, - подмигивая, мне шепнул кто-то из людей.

Зонты закрутились, нас приподняло, и… мы полетели. Подул прохладный ветерок. Непонятные люди и приключения оставались позади: «Дом и спасение близко!» - ощущалось на душе…
***

- А как же другие пленники злополучного парка? - спросите вы.
Когда мы вернулись домой. Я встретила своих друзей. Они были живы, здоровы.