Melissa: Здравствуйте, Александр.
Во-первых, хотелось бы от всей души поприветствовать Вас на нашем портале.

Наверное, мой вопрос покажется несколько избитым, но он возник у меня при первом моем знакомстве с Вашим творчеством. Скажите, пожалуйста, почему Вы выбрали себе такой псевдоним? Связано ли это с Испанией, культурой и литературой этой страны? Почему-то невольно возникают смутные ассоциации с Сервантесом...

О’Санчес: Мне всегда хотелось, чтобы обе моих ипостаси - писатель и обыватель - существовали отдельно, однако люди, по роду деятельности знающие, кто укрылся под псевдонимом, в свое время не замедлили выдать его Интернету, так что раздел не состоялся. Тем не менее, все мои романы подписаны "О`Санчес" и никак иначе. Есть исключения: один роман (пустяковый, нацарапан сугубо из "книггерского" баловства) сделан инкогнито, другой, "Такие дела", под псевдонимом Игнат Федоров, написан в соавторстве с Сергеем Драчевым. В моих разделах на либру оба отсутствуют.
Буквально недели-месяцы назад появился в Лениздате мой полный тезка, подписывающий свои романы "Александр Чесноков". Считаю, что это прямая оплошность главного редактора, либо легкомыслие с его стороны, ибо мне неприятно, когда мои романы приписываются другому человеку и наоборот. У них есть опыт разруливания подобных ситуаций, они им не воспользовались.
О псевдониме. Именно под ним я зарегистрирован в СП Санкт-Петербурга и в Союзе российских писателей. Когда-то я, по наивности, посчитал, что ирландское О с апострофом (О`) и латиноамериканское Санчес - не сочетаемые - ясно подскажут всем, что это псевдоним, но... И сегодня мои книги зачастую лежат в разделах "зарубежная проза".

London: Александр, здравствуйте, хотелось бы узнать, как вы относитесь к бесплатным электронным библиотекам, коих в сети сейчас превеликое множество?

О’Санчес: Я хорошо отношусь к бесплатным э. библиотекам, всегда стараюсь поддерживать их. Не люблю, когда кто-то пытается продавать мои книги, даже не ставя меня в известность и без меня, а когда бесплатно распространяют - я за.

London: В произведении "суть острова" в центре повествования стоит земля Бабилон. При чтении замечаются некоторые соответствия географии выдуманной и существующей. Скажите, пожалуйста, это делалось намеренно или имеет место быть обычное совпадение?

О’Санчес: Земля Бабилон находится в Южном полушарии, но географические параллели и сходство с Россией, с Петербургом - не случайные, намеренные.

London:  "Кромешник" - это тяжёлый, мрачный роман в духе Пьюзо и советских-постсоветских фильмов про отмороженных преступников, а те же "Дом и война маркизов короны" - лёгкая и почти непритязательная сказочка. Что повлияло на такой разброс стилей? Были ли это какие-то личные/семейные предпосылки или желание попробовать себя в чём-то новом?

О’Санчес: "Кромешник" - отнюдь не в духе Пьюзо, я бы даже сказал, что это книги-антагонисты, но эта тема отдельная и в три строки ее не уложишь... А вот по поводу "... маркизов короны" отвечу здесь.
Я не хочу повторяться и всю жизнь дуть в одну дуду, типа: "Кромешник-2", потом к-3,4, 5, 6, 7... Пенталогия "Хвак", в которую вторым романом входит "Дом и война маркизов Короны", отнюдь не легкая сказочка и полна притязаний с моей стороны: я на всем серьезе считаю, что пенталогия - это очень высоко поставленная планка для отечественного и мирового фэнтези, по пальцам перечесть сравнимый уровень. Просто она сделана не по образцам и правилам, де-факто принятым в этом жанре. Пять романов как бы автономны, однако, они все - неразрывное целое и предназначены, скорее, не для чтения, а для перечитывания. Тот, кто не заснет от скуки над этими книгами, но "поймает" нерв романа, почувствует интерес - тот очень много нового и важного обнаружит для себя именно в перечтении, когда уже не надо гадать, что там впереди, не надо подгонять сюжет, а можно просто осмотреться, вдуматься...

Komandor: Насколько я правильно помню, одно из петербургских издательских домов, в которые вы предоставили роман "Нежить", отказалось его печатать, назвав книгу чуть ли не еретической. Однако, в романе нет места церкви, как какому-нибудь краеугольному камню или её служителям. Единственное, что более-менее может отнестись к этому факту, так это принадлежность обоих главных героев к нечестивым силам.
Как вы думаете, имели ли они в виду именно этот факт? Или я по невнимательности пропустил что-либо ещё?

О’Санчес: Речь идет о романе "Нечисти". Отказалась его печатать "Амфора", как еретический роман.
Почему так случилось - решительно не понимаю, правда не понимаю. Тем более, что роман "Я люблю время", который отнюдь не чужой роману "Нечисти", Амфора напечатала спокойно.

Тень: Александр, наверное избитый вопрос, но: при работе над очередной книгой, что возникает в первую очередь - сюжет или идея, вокруг которой выстраивается потом повествование?

О’Санчес: Всегда первична идея в произведении искусства. Если речь идет о словесности (роман, афоризм, стихотворение, эссе, рассказ...), то идеей может быть что угодно: сюжет, образ, созвучие, мысль, эмоция... Понимаете? Потом уже на эту идею наслаивается остальное. Бывает и так, что первоначальная идея уходит в нети, забывается, вычеркивается, но без нее не было бы произведения.

Когда речь идет о романе, я лично вижу в самом начале некую концепцию этого романа, и, как правило, она остается в нем, хотя размеры произведения, сюжетные линии, настроение - очень сильно могут трансформироваться по ходу написания.

darkness: Для начала, хотелось бы сказать спасибо за ваши книги - они заставляют задумываться, а некоторые не сразу не отпускают от себя, оставляя странное послевкусие. В той же "Сути острова" мне показалось что в нём я увидел следы Теодора Драйзера, его текстов и мыслей. Верно ли это или мне показалось? В частности, есть что-то общее между вашим романом и его книгой "Финансист"

О’Санчес: Тема постепенного обретения богатства - это общее. В детстве я читал трилогию Драйзера, конечно же. Я понимаю, что Вы имеете в виду, рад Вашим впечатлениям, однако с не меньшим основанием можно сопоставить "Суть острова" и "Робинзон Крузо". И все-таки, мне, автору, кажется, что главная идея романа совсем не в зарабатывании денег и не в росте благосостояния ГлГер.

Омбрэра: Александр, не могли бы вы сказать, какие на ваш взгляд ошибки допускают начинающие авторы? И чтобы вы могли посоветовать, чтобы их избежать.

О’Санчес: Ошибок таких легион. Попробую перечислить некоторые (но не все).
- Начинающий автор пытается писать разговорным языком, "сказовой" речью, полагая, что она более всего похожа на реальный человеческий язык и, стало быть, максимально хорошо отражает действительность. На самом деле подлинную запись долгого (пусть даже и очень важного) разговора мучительно изучать всем: разведчикам, журналистам и протоколистам, слишком уж она засорена междометиями, длиннотами, повторами, неясностями. Даже в диалогах живую человеческую речь почти всегда надобно стилизовать, подправлять, щадя силы и нервы читателя. А уж повествование написанное "сырым", якобы нарочно корявым бытовым "сказом" почти всегда провально.
- Начинающий автор слишком часто надеется на вдохновение и наитие, в ущерб ежедневному и упорному труду.
- Начинающий автор любит изобретать велосипеды, типа "ослепительного луча тьмы", "обнимая зябкие плечи"...
- Начинающий автор всегда торопится обрести славу.
- Начинающий автор пока еще не знает, что невозможно понравиться всем и каждому.
Избежать ошибок никому и никогда не удавалось, все когда-то начинали.
Существуют лекарства против ошибок, они просты: ум, труд, упорство, образование, самоирония.

Мамонт: Добрый день, Александр!
Скажите, насколько увлекателен для Вас сам процесс написания текстов? Имею в виду ту самую кропотливую работу по "расстановке букв", в результате которой идея обрастает сюжетом и наполняется образами.

О’Санчес: Кошмарное дело! Для поддержания собственной формы и уровня следует писать регулярно, в идеале - каждый день. Как правило, это у меня получается. Книги я пишу "в охотку", это мое дело и мое главное хоббби, НО... Когда пишешь изо дня в день, из года в год - это слегка приедается. Поэтому, каждое утро (утро - для меня лично - золотое, самое ценное, рабочее время) я преодолеваю собственную лень, сажусь писать... Результат ощущать приятно, а вот процесс бывает утомительным. Кроме того, стуком по клавиатуре дело не ограничивается: ем ли я, гуляю по парку, еду в маршрутке - в голове всегда крутятся писательские жернова, всегда идет работа по тем или иным деталям будущего произведения... Без выходных, без праздников... Но, повторю, это не обуза, когда занимаешься любимым делом.

Тернан: Александр, а у меня такой вот вопрос: какова основная цель вашей писательской деятельности? И какие задачи вы ставили перед собой (донести какую то мысль до читателя, показать выход из ситуации и т.п.) в каждом из ваших романов?

О’Санчес: Попробуйте коротко и внятно объяснить окружающим, что вас побудило пойти на прогулку именно в этот парк? И вы убедитесь, что в одну-две фразы, не соврав и не упростив, эти побуждения не уместить...
Меньше всего на свете я собираюсь учить кого-то жизни, я еще сам неуч в этом смысле. Но - стараюсь что-то осмысливать, постигать... И здесь, в писательском деле, как мне кажется, проще постигать и понимать - формулируя письменно все то, что меня волнует в окружающем мире.
Кроме того, для меня - уж не знаю, как для других писателей - с годами возникла одна странность: процесс создания книги во многом заменяет мне развлечения, так, например, написал я ту или иную сцену и чувствую себя, словно полнометражный фильм посмотрел, то есть, мои эстетические "ощущалища" на сегодня заполнены и не вмещают в себя ни фильм, ни чужую книгу, ни игрушку. Раньше, например, я любил монстров по подвалам гонять, а ныне игры меня не забирают, как когда-то.
Надеюсь, мне удалось справиться с ответом на вопрос.

lurje: Когда я читал "нечисти", начало мне показалось смутно знакомым. Спустя некоторое время, я вспомнил что оно напомнило - книжный вариант "Омена". Это ни в коем случае не намёк на что бы то ни было, просто хотелось бы узнать, читали ли вы это произведение?

О’Санчес: Продукт кинематографа "Омен" я видел, и, скорее всего, раньше, нежели написал "Нечисти". Вполне возможно, что это знание сказалось и повлияло. Мы ведь живем и плещемся в информационных потоках, испытывая их неизбежное воздействие.

lurje: Так же хотелось бы узнать нравится ли вам жанр мистики, если вы в нём пишете? Каких авторов предпочитаете? И сказываются ли на вашем творчестве какие-либо продукты кинематографа?

О’Санчес: Продукт кинематографа "Омен" я видел, и, скорее всего, раньше, нежели написал "Нечисти". Вполне возможно, что это знание сказалось и повлияло. Мы ведь живем и плещемся в информационных потоках, испытывая их неизбежное воздействие.
Не могу сказать, что мне нравятся те или иные жанры. Мне нравятся произведения искусства, независимо от полочки-веточки. В жанре мистики весьма уважаю Стивена Кинга. Не был бы он таким писучим, растрачивая себя на пустяки - стал бы подлинным гением. Но и сейчас он истинно талантливый писатель, каких не так уж много в этом мире. Цикл "Темная башня" - его вершина, как я считаю.

Омбрэра: Александр, обрисуйте, пожалуйста, каким вы видите образ героя, наиболее нужного нынешнему поколению молодежи?

О’Санчес: Увы, я не молодежь, могу резко ошибиться.
Мне вообще претит мысль, что молодежи любого поколения нужен герой, образец для подражания... Молодежи, на мой взгляд, всегда неплохо бы пораньше оценить прелести свободы, самостоятельности и ответственности за свои поступки, перед собой и людьми.
Будучи реальным человеком я понимаю, что любое общество в подавляющем большинстве своем - стадно, то есть, нуждается в пастырях, вожаках, вождях, гуру...
Такова жизнь, поэтому, исходя из реалий, хочется, чтобы вожаки эти, коли уж без них не обойтись, не бежали в пропасть, увлекая за собою простодушных прекраснодушных молодых...
Зачем, к примеру, быть глупцом, фашистом, чьим-нибудь фанатом, наркоманом, бездельником, если можно обойтись без этого?

Тень: Интересно узнать ваше мнение: сейчас многие, в том числе и я, считают, что на книжном рынке стало очень много пустой и низкосортной литературы, к примеру,  женское юмористическое фэнтези. Как вы считаете, с чем связана такая тенденция и изменится ли она в ближайшее время?

О’Санчес: Никогда мне эта тенденция не мешала и никогда не изменится. Всегда, во все века, почти всю культурную жизнь простого потребителя наполнял мусор. И впредь будет то же.
Все, что можно сделать - это на время подвинуть в сторону мусорную кучу и предъявить читателю свое. Как правило - с весьма скромным и недолговечным результатом.
Зато на эту проблему стоит взглянуть с другой стороны: лоточное пространство, битком забитое непритязательным ширпотребом - это колоссальный резерв для тех, кто считает себя сортом повыше и хочет бОльшх тиражей. Стоит лишь превозмочь и победить - и любые разговоры о падении читательского спроса, об утрате обществом культуры чтения покажутся пустыми.

darkness:  Тут ведь, тоже палка о двух концах - с одной стороны, если на полках будет стоять один ширпотреб, чуть более сильные романы на их фоне действительно окажутся чуть ли не шедеврами. Но, с другой - не будет ли так, что люди, привыкшие к непритязательному сюжету, шаблонным описаниям, действиям и героям, прочитав такую вот "чуть более сильную вещь" будут воротить от неё нос, называть дрянью и сетовать на то, что всё как-то глупо и тупо. Псевдонаучно и псефдофилософски...что автор, наверняка, сам даже не понял какую ересь написал.

О’Санчес: Именно так сплошь и рядом происходит: попробуйте провести опрос среди любителей палп-фикшн по поводу творчества Пелевина, Мамлеева, или, если чуть в прошлое, Набокова, Платонова, Лема...Фыркнут и заклеймят. И правильно сделают, ибо они, люди толпы, обладают если не умом и вкусом, то неотъемлемым читательским правом судить и выбирать.
Авторы ведь тоже не в восторге от подавляющего читательского предпочтения. Но сами-то что творят, им на потребу?
Здесь важнее - наличие с обеих сторон свободы и независимости. Свободы выбирать и независимости в суждениях. Не могу сказать, что нынешнее статус кво в головах и на прилавках мне по душе, но я твердо знаю: все остальные способы воспитать человечество будут сродни попыткам напоить собаку насильно. По-моему, у баронов Монморанси был замечательный девиз: "Делай что должно - и будь что будет!"

Вспомните школьные программы по изучению классики и собственные впечатления от полученных итогов. Вспомнили?

darkness :  И тут тоже готов немного поспорить. Школьная программа не показатель - может, и ИМХО, но большинство книг, которые дают на прочтение ребёнку, в большинстве случаев, не соответствуют его психологическому возрасту и представлениям о мире. Я сам себя силком заставлял читать Пушкина, Лермонтова, Тургенева, Обломова... А понравился один только Булгаков. Однако, по прошествии нескольких лет, когда мой багаж знаний пополнился, мне уже пришлись по душе и сочинения Сервантеса и Чехова, я разглядел крупицы золота в мистике Гоголя, неподдельно смеялся над рассказами Твена, искал фильмы, поставленные по пьесам Шоу и жалел героев Ремарка.
Всё дело в том, что к этому человека нужно подводить. Потому что, если всё оставить на самотёк, то и в одиннадцатом классе он будет говорить, что круче Колобка ничего не читал. Этому должно способствовать само образование...

О’Санчес: Кто говорит о пускании на самотек? Я же пишу.
А это значит, что однажды, рано или поздно, перебирая привычную жвачку из штампов и заимствований, некто юный вдруг возьмет в руки того же Гоголя, Булгакова, Шишкова, Катаева, Искандера, Шефнера... кого-нибудь из более поздних... и откроет для себя целый мир, огромный и красочный мир русской словесности, яркого живого слова.
Насильно принудить воды напиться - нельзя, но можно подготовить пригодную для питья воду.
Если же писатель воспринимает испытания, накладываемые на него своеволием и независимостью (неформатом), как наказание, как кару - то какой же из него писатель? Так, беллетрист...

darkness: Вы почти ответили на мой следующий вопрос - то есть, получается, любой писатель, делающий основной упор на массы и выпускающий книги в связи с зовом и спросом рынка, беллетрист? Нельзя заработать, будучи писателем? Можно лишь писать, для того, чтобы писать?

О’Санчес: Можно заработать, будучи писателем, еще как можно. НО...
Вот, я посмотрел только что полудокументальный фильм "Выход через сувенирную лавку", о стритрайтерах. Эти удивительные люди, во главе с неистовым и гениальным Бэнкси, прежде всего делали то, что они считали нужным, а потом уже мечтали ЧЕРЕЗ ЭТО обрести славу, деньги и прочие блага цивилизации. И кому-то сие удалось. Но не всем.
Считаю себя ровней этим психам.
Поэтому я вижу для себя так: или я пройду по этой жизни своим путем и все для себя найду на этом пути, или мир того не стоит.

darkness: И как насчёт советов о создании собственного имени? Дескать, стоит сначала выпустить пару книг для масс, чтобы имя было на слуху и издатели охотнее брались за публикации уже приносившего им прибыль, писателя. Ну, а потом уже выдавать то, что хочешь сам - естественно, дозировано - подготавливая аудиторию. Стоит ли им следовать?

О’Санчес: "Сначала попляши под чужую дудку, а потом уже делай свое" - это гибельный совет, "дрессировочный", абсолютно порочный. Слишком многие талантливые ребята заканчивались под такие песни, я имел возможность это видеть. Лишь однажды, будучи уже автором нескольких книг, я написал на заказ, под чужое имя, не из-за денег, из любопытства, из эксперимента... Я более или менее доволен результатом, но больше такие опыты на себе не ставить не намерен: запросто можно сломать в себе нечто, заведующее талантом и независимостью.
Слишком часто проскакивает мыслишка: да ладно, и так сойдет, дальше гони...
А так не сойдет.

darkness: Позвольте ещё вопрос - вы написали сильнейшую книгу "Кромешник", чуть менее, но всё же хлёсткую "Нечисть". Как вы думаете, для людей каких возрастов они рассчитаны? Какого образования и слоя?

О’Санчес: Стараюсь писать для молодежи, с расчетом на дальнейшее повзросление и перечитывание.
Кстати о "Кромешнике" В свое время, в конце 90-х, был литературный конкурс ТЕНЕТА, очень популярный. Там, в разделе крупных форм, мой "Кромешник" занял 63-е место из 64-х представленных. Вы представляете - какое количество шедевров лежит под спудом и ждет своих нобелевских премий?
"Суть острова", так мне, автору, кажется, гораздо сильнее "Кромешника", просто там иная, не столь яркая "круть".
P.S. А "Я люблю время" - глубже и ярче, нежели "Нечисти", которые, впрочем, я тоже люблю, ибо все мне родные.
Но "Я люблю время" - золушка среди всех моих романов, ее читают и понимают меньше остального крупного, мною написанного.

Melissa: Александр, скажите, пожалуйста, а Вы были на Сицилии или в Марселе? Или же описываете тамошнюю культуру, лишь теоретически ознакомившись с ней? В "Кромешнике", на мой взгляд, очень тонко описаны все особенности сицилийской и итальянской мафии.

О’Санчес: В Марселе и во многих других местах я не был, но в сицилийской уголовной "специфике" разбираюсь неплохо. Ну, скажем, лучше, чем Марио Пьюзо, когда он писал "Крестного отца". Это потом уже, когда пошли экранизации "КО" и новые приквелы-сиквелы, например, романы о Сицилии сороковых, он припал к хорошим, качественным источникам информации и в полной мере воспользовался этим, доказав читателям и критикам, что по праву считается высококлассным писателем, а не только автором нашумевшего бестселлера.

darkness : Как вы относитесь к критике в адрес своих произведений? Вы же говорили, что пишете не ориентируясь ни на кого и так, как представляете сами. Но, что делать, если это нее нравится читающей вас публике?

О’Санчес: Никто не любит критику в свой адрес, и я не исключение.
Но я понимаю, насколько важна эта штука - обратная связь с читателем! И даже когда я категорически не согласен с критикой в адрес своих произведений, я слышу ее и она не проходит бесследно. Когда я пишу - я ориентируюсь в первую очередь на себя, то есть, я сам свой первый читатель и ценитель, но сие не значит, что мне чихать на чужое мнение. Умные и толковые замечания писателю только на пользу и я, например, всегда готов поблагодарить за них своего критика - любого, профи и обыкновенного читателя.
Кстати, о критиках. Считаю, что хороший литературный критик - это дар божий. Он выступает спарринг-партнером писателю и показывает ему его слабые места, тем самым помогая автору подняться над собою, на ступеньку, на две, на три... Не говорит ему как надо, а показывает слабости, которые, подчас, изнутри не видны - нечто вроде эффекта слепого пятна.
Когда я декларирую свое неприятие компромисса и требований рынка, или, там, читательских ожиданий, я готов к тому, что природа все уравновесит, и что издатель с читателем проигнорируют меня. Ну... оно так и случается. Мои тиражи, мои заработки, моя популярность отнюдь не соответствуют моим представлениям о том, как все это должно быть. Эх... Мною написан афоризм на сходную тему:
"Я не боюсь мира, но боюсь, что он справедлив ко мне."

darkness: А как вы думаете - в этом случае, свободное распространение книг в сети способствует улучшению ситуации или, наоборот, лишь усугубляет эту неприятную позицию?
Ведь, того же Глуховского тоже не хотели выпускать на бумаге, но после того, как просчитали количество восторженных отзывов и количество скачек его электронной книги, решили изменить своё мнение...

О’Санчес: Считаю, что электронные библиотеки, да и сама возможность для автора выкладывать свои книги в Сеть очень хорошо помогают расставлять точки над i
Диктат книгопродАвцев становится не таким уж и удушающим: ну, да, не напечатали в бумаге, ну, не заплатили... это все не более чем неприятности. Но зато весь мир перед тобой, пиши, публикуй! Если прихлынут широкие массы читателей - никуда не денутся издательства, напечатают как миленькие!..
В этом смысле нам, писателям 21-го века, неизмеримо лучше и проще, чем писателям доинтернетовской поры.
Вот, например, написал я "воинский" цикл рассказов о Луке. Или "Проект Филипок", или "Беседы в стиле недодзен"... Абсолютно никому они не нужны в бумажном мире, даже тем издателям, которые печатают меня "с колес". Ну а мне и горя нет: я выложил в Сеть и счастлив этим. Я получил главное, "писательское" удовлетворение. За ним следует "читательское", потому что они востребованы и даже кому-то нравятся...
Не худо бы, конечно, и "рукопись продать", но это уже дело тридевятое, "купеческое".
Уверен также, что электронные публикации не вредят бумажным тиражам, скорее, помогают.

darkness: Стало быть, вы не боитесь грядущей эры информатизации, когда книгу бумажную полностью вытеснит и заменит собой книга электронная? Затраты на их производство станут несоизмеримо малыми, что, соответственно, благоприятно скажется и на количестве выпускаемой "продукции". То есть, условно говоря, если сейчас был хоть какой-то отбор редакторский (издательство же не может работать себе в убыток), то в случае с электронной революцией, выпускать уже будет практически всех. И в этом случае, шанс отыскать среди гор мусора хорошего писателя, снизятся в несколько сотен раз. Конечно, определённую роль - как и раньше - будет играть "сарафанное радио", но выбор услуг будет настолько огромен, что, вполне возможно, останутся даже огромные не охваченные куски этого сегмента рынка...
Что вы думаете по этому поводу?

О’Санчес: Во-первых - не боюсь. Книгоиздательство в любой форме предполагает извлечение прибыли. Стало быть, издатель побоится вываливать перед потенциальным покупателем груду электронного мусора с предложением порыться в ней самостоятельно, иначе клиент уйдет к другим прилавкам. И если уж музыкальный рынок выживает, в эпоху пиратов, сети и MP3, если общественные кинотеатры заполняются, в эпоху домашних кинотеатров, то и книга устоит, и в бумажном, и в электронном виде.
Я для себя понял, что книга так или иначе будет жить, и больше уже не заморачиваюсь этим вопросом, экономя силы: мое дело - писать, а чье-то - покупать рукописи и продавать книги.
Когда я пришел в мир слов - меня никто там не ждал и не торопился признавать, и лотки уже тогда были доверху забиты макулатурой, а также невостребованными шедеврами прошлого и настоящего. А ведь мне уже было сорок...
И про сетевые предпочтения, на примере "Кромешника", я уже слегка упомянул.
Так что - не боюсь.

lurje: Как вы относитесь к книжной рекламе? Не только в тематических журналах с описаниями и рецензиями, а, как в случае с тем же Пановым - растяжки над дорогами, огромные постеры в метро, плакаты на торцах здания. Без сомнения - это показывает успешность писателя и его проекта, может, даже заставляет обывателя заинтересоваться писателем и его произведениями. Но не значит ли это, что автор как раз целенаправленно работает на рынок? Что он является той же попсой?

О’Санчес: Агрессивная "таранная" реклама, о которой Вы рассказали - это поиски "золотого ключика": а вдруг, типа, раскрутим и продадим с лихвой? Может быть, так и случится: и раскрутят, и продадут. Это ведь бизнес, а в бизнесе нет ни одного стопроцентного рецепта. Все эти хвастливые замечания, вроде: "дайте мне бюджет и я пингвина сделаю звездой эстрады" - не более чем треп неумных людей.
Пусть маркетологи пробуют что хотят на своем поле, мне главное - чтобы не смели совать свой нос в авторскую кухню и не пытались там "рулить".
Я очень сильно, к примеру, недоволен многими своими обложками, но старался не влезать в эти дела, поскольку издатели в мои тексты не лезли. Для меня это главное. А для кого-то раскрутка главное. А для кого-то обложка. Жизнь многообразна и этим хороша.

lurje: А что, если эта реклама сопровождает уже довольно раскрученного автора? В этом случае - она помогает ему или, наоборот, чему-то обязывает?

О’Санчес: Это зависит от силы авторской личности. Кто-то не выдерживает груза славы(денег, всенарордной любви, ответственности, финансовых и моральных обязательств) и ломается, а кому-то все как с гуся вода.
Элвис Пресли сломался, а Роллинг Стоунз, во главе с Кейтом Ричардсом, выжили и вот уже сорок лет нагло держатся за венец лучшей рок-группы мира.
Личность - вот первооснова любого творчества.

Melissa: А книги каких писателей любите читать и перечитывать?

О’Санчес: В последние годы я предпочитаю русскую прозу. Дело в том, что между мною и другоязычной книжкой всегда стоит переводчик, я не в полной мере могу оценить язык, которым написана вещь, а мне это очень важно....
Из иностранных ценю Голдинга, Толкиена, Сэй-Сёнагон, Рабле, Желязны, того же Кинга...
Из наших - Гоголя, Пушкина, Лескова, Льва Толстого, Вячеслава Шишкова, Бунина, Алексея Толстого, Платонова, Искандера, Астафьева, Пелевина, Катаева, Набокова... Всех, увы, не перечислить, кого-то важного непременно забуду.
Превыше всех ставлю гений Солженицына (именно за его невероятную писательскую мощь, а не за публицистическую, которая и прославила его на весь мир)

lurje: Почему вы решили раскрыть в "Кромешнике" именно тему тюрьмы и мафии?

О’Санчес: Почему бы и нет? Жизнь экстремальных людей в экстремальных условиях позволяют автору очень ярко и четко обозначать реалии описываемого мира, с большей "громкостью" доводить до читателя чувства, мысли, настроения, которые автор намерен поведать миру.
Заметьте, нигде в других моих произведениях тема уголовного мира не является основной, определяющей. Как я уже говорил: мне лень дуть в одну дуду, я хочу постигать новое, придумывать новое, хочу обновляться сам - не теряя при этом принципов и корней, и сохраняясь как личность.

darkness: Но, ведь, нельзя же перепробовать всего на свете, точно так же, как перечитать всех книг - должно же быть что-то определяющее? То, на чём вы, волей или неволей, но, заостряете внимание чаще всего?

О’Санчес: Безусловно, что ни первое, ни второе - невозможны.
Чаще всего я заостряю внимание на судьбе человека и на том, какое участие он сам принимает в строительстве этой судьбы. И ничто не убережет его испытаний и невзгод: ни власть, ни богатство, ни авторитет, ни даже сатанинская мощь! Все равно ему(ей), персонажу, главному герою придется доказывать, прежде всего - самому себе, что он чего-то стоит в этом мире.
И ни обреченность, ни смерть, ни сама Вечность, против которой никому не выстоять - еще не причина, чтобы не бросить им вызов.