ГОРНЫЙ ГОСПОДИН

-Кто он – не ведает никто,
Как выглядит – подавно.
Кто говорит – старик седой,
Кто – воин, кто – бродяга.

Но знают все – Хранитель Гор
Иль Горный Господин
Зовется он. Его закон
Для горных круч един.

Усталый путник, не спеши
Его пройти тропой.
Раздастся трубный глас в тиши:
«Теперь навек ты мой!»

Ему подвластно все в горах,
И ветер верно служит,
Он летом мглой наводит страх,
Зимою – лютой стужей.

Однажды девица-краса
В горах приют искала,
От злого изверга-отца
Младую жизнь спасала.

История ее проста:
Любовь всему причина.
Запретов дева не снесла
И отдалась мужчине.

Избранник был ее красив,
И честен, и отважен.
Но вот беда: семейства их
Жгли бурный огонь вражды.

Убили парня в ту же ночь,
Когда любовь открылась.
И девушка бежала прочь –
В ущельях темных скрылась.
От горя разум потеряв,
Бродила по ущельям,
И там ее отец нагнал,
Не ведая прощенья.

Сверкнул кинжал, раздался вскрик…
На камни пала дева.
И равнодушно злой старик
Смотрел на ее тело.

И в тот же миг пред старцем тем
Гор Господин явился
И молвил: «Нет пощады тем,
Кто злобе подчинился.

Тот, кто невинной кровь пролил,
Его не ждет прощенье.
И смерть не явится за ним –
Достоин он мучений.

Взмахнул рукой – и злой старик
Исчез. На его месте
Багровый вырос кровавик –
Цвет горечи и мести.

А тело девы молодой,
В тумане гор растаяв,
Произросло морынь-травой –
Цветком любви страданий…

… Ему подвластно все в горах,
И ветер верно служит,
Он летом мглой наводит страх,
Зимою – лютой стужей.

Так было, кто скажет, что так не бывает?
Чащобу минуя и топей обман
Шел рыцарь незнатный по имени Гарет
К невесте своей из неведомых стран.
Коня погоняя, себя не щадил он,
Ведь долгой как вечность разлука была.
И в сердце любовь, что и жгла и светила,
Его маяком самым верным вела.

«О, где же ты, солнце, что душу согрело
Мне в дальнем и диком и чуждом краю?
К тебе возвращаюсь, дождись, Изабэла,
Чтоб вновь мне увидеть улыбку твою!»

Но ночью ненастной, где буря играет,
Он сбился с дороги, продрог и устал.
Но что это? Замок хрустальный мерцает
Сиянием дивным в излучине скал.
Видению вняв, он спешит не напрасно:
Распахнуты створы у замковых врат.
Ступил на порог, и усталость погасла
И слуги немые навстречу спешат.

И статная дева в убранстве богатом
Как фея прекрасна, к нему подошла:
«Будь гостем, мой рыцарь, сними свои латы,
Нет в замке моем ни запретов, ни зла».

Глаза ее были как звезды ночные,
А голос как песня пьянил без вина.
«Но кто ты, прекрасная?» «Леди Нимея
Меня называют, – сказала она. –
Я эльфов и фей королева земная,
Мой замок хрустальный непросто найти.
Кто ты и где путь твой – я все это знаю,
Мой рыцарь, уставший в далеком пути.

Ты сердце пронзил мое меткой стрелою,
Доселе неведомой страстью горю.
Мой рыцарь прекрасный, останься со мною,
Любовь и бессмертье тебе подарю!»

Красой ее связан, что мог от ответить?
Но клятва невесте преградой была.
Ведь там, в не волшебном, не сказочном свете
Его Изабэла с любовью ждала.
«Навечно тебя удержать не посмею,
Коль твердая клятва смыкает уста». –
И меч его острый вонзила Нимея
Средь роз и шипов в середину куста.

«Не споря с душою, ты можешь остаться
Пока хоть единая роза в цвету.
Но только закончат листы осыпаться,
Забудешь навеки мою красоту».

И так он остался, обласкан любовью,
И в холе и неге забыл обо всем.
Лишь розы, пылавшие алою кровью,
Смущали спокойной души водоем.
Но скоро забыл он слова уговора
И дикие ветви живого куста
Обвили, сокрыли от лишнего взора
Меча дорогого холеную сталь.

Безумное счастье, что даром досталось,
Все так же бурлило горячую кровь.
И все же последняя роза осталась
Однажды в букете листвы и шипов.

И ветром осенним рвануло нещадно
Увядший бутон, что поник и опал.
И меч, что испачкали ржавые пятна,
С глухим полустоном на землю упал.
Сэр Гарет прекрасную фею покинул,
Чей замок стал тенью средь многих теней…
Торопит коня он с холма на равнину
Все ближе и ближе к невесте своей.

«Дождись Изабэла, у тебе тороплюсь я,
Сквозь ветер и холод спеша, не ропщу,
Чтоб сердце твое не наполнилось грустью
Свое я как птицу к тебе отпущу!»

Но что это? Где же знакомые лица?
Вот замок ее, запустенье в саду.
И только на крыше те черные птицы,
Что карканьем хриплым пророчат беду.
Он в двери стучался - никто не ответил,
Лишь нищенка старая, сидя в тени,
Сказала: «В забвенье пятнадцатилетнем
Давно в этом замке не светят огни,

С тех пор, как тяжелой тоской заболела,
Когда не вернулся ее паладин.
Все годы, томясь, прождала Изабэла,
Могла ее средь зеленых равнин».

Не веря словам, он спешит убедиться
И видит могилу, где розы в цвету –
Алее заката и белые птицы
Кружатся над нею, пленив высоту.
Он понял и вскрикнул: «Коварная фея,
За что подарила мне яд без вина?
Когда б ты любила, о леди Нимея,
Узнать не дала бы, я как страшна цена!

Колени склонив, он и сердце склоняет
Обет свой последний бессловно дает –
Как только последняя роза увянет
С последим ударом и сердце замрет.

Заржавленный меч среди роз он оставил,
С холодным волненьем и скорбью немой.
И волосы, словно их тронуло пламя,
Вдруг стали белей, чем сугробы зимой.
И в миг, когда, лодочкой яркой порхая,
Последний из алых слетел лепестков,
Вздохнул он и замер, покой принимая,
И смерть в наказанье предавшим любовь.

и еще почему то вспомнилось:

СЛЕПОЙ
Он был слепым и видел на иконах
Не краски, не святую благодать,
Не и лик Христа и не глаза Мадонны,
А то, чего в словах не передать.
Он принимал за благо правду эту -
Что есть во всем святая красота
И верил в то, что жизнь во всем проста
И ясна, как закаты и рассветы.

Но как-то друг открыл ему глаза:
«Ты зряч, - сказал, - так и смотри на все ты:
Вот ложь, вот блажь, вот смех, а вот слеза,
А правды нет, ее придумал кто-то.
И без нее здесь тесно и темно...
А красота - придуманное слово
Для всех и для всего, что было ново
Но, устарев, цветами поросло.

БАЛЛАДА О ЦВЕТАХ
Я видел его во сне – цветок золотой, как правда,
Он мне не давался в руки, но сердце тревожно жег.
Я шел за ним через ночь и знал – что вот так и надо,
Что даром не достается волшебный этот цветок.
Был долгим странный тот путь... Но вот я уже и рядом -
Вдохнуть аромат чудесный, росу отряхнуть с листа...
Но я спросил у него, коснуться смея лишь взглядом:
«Как тебя называют?» И он мне сказал: «Мечта».

Я видел его в бреду – в отчаянье и бессилье
Синий цветок, как небо, и рядом с ним иногда
Алый - такой как пламя или заката крылья,
Что тихо обнимут небо, примирив «сейчас» и «всегда».
Алый зову любовью синий – он верой звался –
Так я давал им имя, этим цветам простым.
Идя по пути простому, нередко я возвращался,
Но все-таки я был счастлив, потому что я был любим.

ЛЮДИ.
Дрожит под веками усталость,
И холод зол, и стужа зла.
Быть может, жизни не осталось
Ни капли света и тепла?
Где отыскать, куда податься,
Где преклонить усталый взгляд?
Убейте – силы нет остаться.
«Так надо» – люди говорят.

Чего-то вечно не хватает,
Кому-то вечно не до нас.
А время тихо утекает,
Рожденья час – ухода час...
Есть та, что всех нас равно встретит,
Но смерть – не жизнь. Нельзя назад.
И есть ли путь другой на свете?
«Молчанье» - люди говорят.

Воин
Покрыто шрамами усталое лицо,
И седина волос уже коснулась,
Ты возвратился на родимое крыльцо,
И позабытая тоска в тебе проснулась.

Зарос когда-то дивный сад,
И дом почти что развалился.
Ты уходил отсюда десять лет назад,
И не хранил надежды возвратиться.

Ведь уходил тогда ты на войну,
Кровавую, жестокую конечно.
Ты защищать родную шёл страну,
И от тоски в груди бывало тесно.

Разил врагов клинок из верной стали,
Никто не мог в бою с тобой сравниться,
Враги твои в боях тех пали,
Не пожелал врагам ты покориться.

Но нету радости в твоей душе,
Ведь все твои друзья в могилах.
Вам не увидеться уже,
Но лиц их позабыть не в силах.

Зарос когда-то дивный сад,
И дом почти что развалился.
Ты уходил отсюда десять лет назад,
И не хранил надежды возвратиться.

Маска

Мне кажется часто мы все – лицемеры,
Актёры в дурацком кино.
Кривляемся мерзко, играем - без меры
Другого, видать, не дано.

И только проснулись – уж маску надели,
Скрываем себя от людей.
Ведь мы не такие, на самом-то деле
Мы лучше - умней и сильней!

И сам я нередко хожу в такой маске,
Морочу друзей и врагов.
Но хочется часто хорошенькой встряски,
Не стало чтоб фальши оков!

Мы любим казаться добрей и светлей,
Однако случается так:
Прикинемся вдруг и угремей, и злей,
Словно добрый – значит, простак!

Мне кажется часто мы все – лицемеры,
Актёры в дурацком кино.
Кривляемся мерзко, играем - без меры
Другого, видать, не дано.

****
Пускай сегодня нету сил,
Дела отложены, забыты.
Я лень себе давно простил.
С делами позже будем квиты.

Пусть мне сегодня тяжёло,
Пусть улыбаюсь через силу.
Глотну пивка всему на зло,
А лучше доброго этилу.

Ну, а кому сейчас легко?
Вчера вон было ещё хуже.
Так что теперь? Лететь в окно?
Я и без этого простужен.

Пускай сегодня всё не так,
Всё завтра будет по-другому.
Ведь я же вроде не дурак,
Чтобы впадать в тоску, как в кому.

Оборотень

Я уйду на заре, я закрою дверь,
Будет так лучше - поверь,
Прокрадусь мимо спящего пса,
И отправлюсь бегом в леса.

Не ищи же по темному бору,
Лесником ты не был никогда:
Заплутаешь в страшную пору,
Не отыщешь дороги назад.

Ты же знаешь - я зверь,
Лес - мой дом, колыбель,
Я свободу, как воздух люблю,
А с тобой пробыть недолго смогу.

Но когда ты услышишь вой
(это в стае устроили бой) -
Не спеши на окраину леса,
Не спасут от них небеса...

И, найдя твой растерзанный труп,
Я бессильно завою от боли,
Не имея над собой твоей воли,
Ополчусь я на стаю вдруг.

Лучше жди меня дома - молю!
Я ведь тоже тебя люблю,
Но натуру мою не изменить -
Так что проще меня простить...

БАЛЛАДА О ЗЛОМ ЗВЕРЕ

«Злой зверь, таинственный зверь
В холодной черной ночи,
Рвется сердце мое от потерь –
Как утешить его, научи!»
«Я огонь научу, как не стать золой,
Но огонь не приемлет лжи.
Тот, кто сказал тебе, что я злой,
Был ли он добр, скажи?»

«Злой зверь, обманчивый зверь,
Посули мне свет и покой!
Я поверю, пусть сердце кричит «Не верь!» -
Яд надежд всегда под рукой».
«Клевета и ложь далеко глядят,
Только мало видят они.
Кто сказал тебе, что надежда яд,
Тот хотел тебя отравить».