| сивер |
Дата:Четверг, 14.06.2012, 22:24 | Сообщение # 1 |
|
|
|
|
Сообщений: 2
Медали:
|
Замечания:
|
|
|
Оффлайн
|
|
«Гиблая невидаль Смоленщины» - этот подземный тур самый длинный и со времён Паранормальщины бесплатный для граждан низкого образовательного уровня. По мнению Брысика, трансцеденталы считали, что темень подземелий на ментальном уровне порождает тягу к свету и просвещению.
- Почему эйнштейновцы не отменили этот убыточный предрассудок? - удивилась я.
- Из суеверия, - заявил Брысик.
Без лишних затрат мы с толпой неучей проникли в Смоленские недра. Где-то в середине маршрута Брысик свернул в закрытый проход и кивнул мне. Уворачиваясь с помощью Брысиковых отражателей от лазерных сканеров, мы поспешили углубиться в лабиринт проходов и тесных лазов. На каждой развилке Брысик останавливался и прислушивался.
- Погоня? - спросила я, надеясь, что нас скоро найдут и наложат санитарный арест с полным курсом психокоррекции.
- Нет, - сказал Брысик. - Вода. Для наших процедур нужна проточная вода.
Добравшись в конце концов до подземной реки, мы передохнули.
- Вода - вот ключ к вечной жизни. Она бессмертна. Она - клей и основа голографической Вселенной. С помощью воды можно проникнуть вглубь голограммы в любом направлении... - бубнил красавец Брысик в такт моему чавканью.
Я помыла руки в речке и плеснула на зануду.
- Ну что, крестник, осенимся крестным знамением и по домам?
Но Брысик моего самодельного юмора не оценил и приступил к универсальному энергетическому тренингу. Его практика состояла из нескольких одновременно протекающих разноуровневых процедур. Я то засыпала, то завывала, наблюдая за своими трансформациями как бы со стороны.
- Не знала, что во мне столько разных сущностей гнездится, - растерянно прошептала я, глядя в лучистые глаза кибера.
Брысик взял мою руку и резко дёрнул. Мгновение спустя я превратилась в свет. Меняя окрас, я мчалась сквозь разноцветную спираль. Казалось, время здесь было сразу в трёх ипостасях: прошлое, настоящее и будущее. А потому не имело никакого значения. Мне стало весело от мысли, что я могу застрять в этой спирали и встретить в ней Вечность.
И так же мгновенно всё закончилось. Брысик стоял напротив и что-то бормотал.
- Факир был пьян, а фокусы всё те же. Хотелось выть, чтоб не кричать навзрыд, - вспомнила я мамину присказку. - Ты бы помягче с девушками, у которых навыки самообороны доминируют над хорошими манерами.
Брысик виновато крякнул и повёл меня назад ко всем благам цивилизации. Ни ему, ни, тем паче, мне и в голову не пришло, что мы уже с другой стороны нашей реальности. По ту сторону Добра и Зла. Прежде всего Добра.
Местность вокруг была экзотической: горы, малоэтажная застройка, по узким кривым улочкам шныряло бодрое население в пёстрых тряпках. Солнце над головой, жара... Словом, полное благолепие. Однако, со свойственным смолянам счастьем, едва мы подошли к городским воротам, как угодили в центр военно-религиозного конфликта. Добродетельные католики как раз вломились в Святой город и метелили всех с душой и азартом. И хотя, по сведениям Брысика, Папа Римский просил воздержаться от перегибов с местным населением, рыцари поступали с военной добычей незатейливо. Они сходу устроили такие перегибы, скрутили всех в такую каральку, что в их святые помыслы приходилось только верить.
При всей нашей скромности, уже на вторые сутки мы возглавили шествие на ритуальный костёр как неверные еретики-безбожники. Большая площадь, где нам назначили проводы на Божий Суд, была полна не только столбов посреди хвороста, но и благочестивых граждан, не пожалевших досуга ради добродетельного зрелища.
Ситуация стремительно плохела, но не было ни мыслей ни эмоций. Происходящее казалось настолько диким, что не умещалось в сознании. Разглядывая нарядных зрителей в партере, я не удержалась от критики:
- Заповедный упырятник с шушпанчиками некочепыжными. Устроили, …, сафари на туристов. Только от горелого народного мяса и кочепыжутся.
Брысик кивнул и со странным сбоем в артикуляции согласился:
- Да, цацкаться с чужими нервами тут не умеют. Шушпангевер бы с педальным приводом на полчасика...
- Другой раз возьмём с собой хорошую машинку для тихих групповых казней, - предложила я, всё ещё не осознавая, что через час от нас останется только пепел.
Брысик посмотрел на меня почти с уважением. Тут я вспомнила гипотезу о погибшей бабочке и поправила себя:
- Хотя, отправишь таких в аццкие кущи, изменишь историю, и уже никогда не вернёшься домой.
Брысик что-то пробурчал и то ли задумался, то ли слегка вырубился.
Пока нас привязывали к столбу, какой-то разодетый не по погоде одноглазый валет, взобравшись на табурет, зачитал приговор:
- Будучи преисполненным благоговения пред всемогущим Господом и смиренного почтения к супруге его Церкви, суд в своей глубочайшей мудрости скорым и справедливым решением повелевает предать очистительному огню сих отвратных грешников, дабы не предать их анафеме и отлучению от Святой Церкви и Божьего покровительства.
По недомыслию мы едва не потребовали проявить к нам особую жестокость и предать анафеме вместо термоочистки наших душ. Брысик настроил голосовой модулятор в верхний децибельный ряд, чтобы громогласно, словно с небес, поразить мажорных садистов своей любезностью.
Переводя сам себя на три языка, он возвестил:
- Дабы не смущать достопочтеннейших католиков своим недостойным присутствием в очереди на Божий суд, мы с благоговейным трепетом готовы уступить свои места достойным особам.
Толпа взревела от восторга. Наш благородный жест зачли и решили сжечь первыми, чтоб мы не томились в нетерпении от встречи со Всевышним.
Спасла нас прекрасная Матильда де... Впрочем, обойдёмся без анкетных данных. По мнению Брысика эпоха безнаказанной гласности наступит в последней фазе развитого коммунизма. А когда наступит его начальная фаза, не знал даже кибер.
В роскошном красном платье с золотым шитьём Матильда сидела на высоком стуле и наслаждалась аутодафе. Рядом на походном троне устроился граф Шампаньский. Граф определённо был неприятен с виду. Словно человек, не приученный к элементарной снисходительности. Впрочем, кровопийцы и эксплуататоры редко блещут обаянием.
Он казался скверным даже когда галантно склонял прекрасную Матильду к телесному сотрудничеству. Красавица отвечала графу улыбкой, которую, мудрствуя лукаво, можно было истолковать как умиление от его небывалого очарования. Однако для полного восторга ей не хватало чудес:
- Хочу нового пажа, - Матильда ткнула веером в ближайшую пару страдальцев. - Старый совсем разложился.
Граф уставился на Брысика. Кибер догадался свести глаза к переносице и открыть рот. Шампаньский с некоторым сомнением всё же кивнул, соглашаясь.
- И служку для пажа, - добавила чаровница, указав веером на меня.
Одним коротким взглядом она подарила графу надежду на что-то несбыточное, а потому на меня Шампаньский уже не отвлёкся. Только махнул аутодафе-мейстеру, чтоб оттащили нас от костра, и продолжил с характерным причмокиванием пожирать взглядом красотку, наполненную не только очевидными достоинствами, но и неуместным гуманизмом.
Разочарованный народ некоторое время безмолвствовал, но, узрев новую порцию еретиков, спешно отловленную в соседнем квартале, смягчился и укрепился в вере своей.
Ночь мы провели в окружении графской охраны. На третьем карточном фокусе Брысик избавил нас от условностей заточения. На пятом стража смотрела на Брысика как на чудо, свалившееся к ним непосредственно с неба.
Утром, когда прекрасная Матильда освободилась от затей Шампаньского, нас отвели в её будуар. Ковры и подушки кровавых оттенков были самыми навязчивыми предметами интерьера. Красотка своим полупрозрачным кумачёвым пеньюаром органично вписалась в обстановку. На мурлыкающем латинском она утомительно долго вербовала Брысика в свой фан-клуб. Кибер категорически игнорировал её притязания. Матильда кивнула на окно, из которого всё ещё несло горелым мясом, и жёстко потребовала плотного сотрудничества.
- Иначе последний круг Ада покажется твоей девке санаторием для комсостава, - эту часть латинского мявканья я поняла и без Брысиного перевода.
Такой оборот был большим перебором в работе с персоналом.
- Да епарный шушпан, - не стерпела я. - Втеши ей, что приставать к кибер-гувернёрам непедагогично.
Брысик, не упуская прекрасную Матильду из виду, ответил загадочно:
- Её осведомлённость многократно превышает достоинства.
- Тогда какого ей от тебя невмоготу?
- Домой хочет...
- Отпусти ко всем чертям.
- ...к нам домой, - уточнил Брысик.
- Ну, да: нам бы в уголке притулиться, сухой корочкой пропитаться, - проворчала я, полагая, что маме от такой жилички счастья не прибавится.
Конечно, следовало сразу послать тетку в ..., то есть в Укрыжопинск, но это было бы невежливо - вчера она была лапочкой.
- Нет, с её необразованностью даже в шарашку с ремонтно-слесарным нано-оборудованием не попасть, а тунеядок разводить - таких лицензий на Смоленщине уже не дают.
Матильда женским чутьём и сама ухватила нашу позицию. Ангельской кротости ей это не добавило. Она швырнула в меня серебряное зеркальце и завизжала. Я едва увернулась.
- Психов лучше без нужды не расстраивать, - вспомнила я папин принцип при общении с начальством и бесшабашно добавила: - Ладно, в краю родных болот и не такие твари ошивались.
И вдруг я увидела прекрасную Матильду как бы краем глаза. В боковом ракурсе это была совсем другая божья тварь. Просто тварь. Я чертыхнулась. Лицо у разоблачённой Матильды исказилось, она что-то злобно прошипела. В то же мгновение в будуар вломился аутодафе-мейстер. Мордастый, в крупном организме недюжинная сила и весу на троих. Кожаным фартуком, заляпанным свежей кровью, и багровыми по локоть ручищами он не испортил общий фон будуара. Аутодафе-мейстер гнусно усмехнулся и медленно двинулся на меня, играя пальцами, словно отрывая с моего тела мелкие куски живой плоти.
Я качественно струхнула. Этот сектант, похоже, ни в чём себе не отказывал. На такого плюнуть - в ответном плевке захлебнёшься. Матюки ему ласкают слух. Осталось блефовать и запугивать. Брысик опередил меня. С бодрым пафосом он объявил, что они есть отбросы Вселенной, выродки и кто-то там ещё.
- Только троньте - огребёте по-взрослому! - поддержала я его. - Кузькину мать в натуральную величину продемонстрируем без оглядки на права человека и прочий либерализм! Расщепим в пыль без сцукобластера!
Аутодафе-мейстер не смутился ни разу. Напротив, он вытащил из кожаных штанов стилет и словно примерил его к нашим выпученным от ужаса глазам. Если у Брысика были нервы, то они испортились первыми. Боже, как он был прекрасен в этот момент! Его обгорелые обноски взметнулись вверх, аки крылья ангела, и он с грациозным замахом впечатал ногой убивцу в торец. Да так, что звон пошёл на всю прилегающую Святую округу. Восхищённая, я обернулась к прекрасной Матильде, чтобы на ней опробовать Брыськин приём, но тут полыхнуло жутким белым сиянием. Ослепительно белым.
Открыв глаза, я поняла, что охота на светлое будущее вновь завела нас во мрак подземелья. Я лежала на холодных плитах склепа, озарённого дрожащим светом факела. Со стен и потолка свисали угрожающего вида приспособления. Бурые пятна на камнях почти кричали о назначении инвентаря.
«Пыточный инструмент палача-садиста» - пронеслось в голове.
В ноздри ударил сладковатый запах разложения, многократно усиленный нервным напряжением. Я чуть повернула голову. В углу стояло массивное кресло с кожаными ремнями на подлокотниках, спинке и ножках. Ремни крепко фиксировали рыцаря с кинжалом в груди и покорёженным шлемом на голове. Конечно, он был мёртвый. С такими ранами сон бывает только вечным.
- Ба! Знакомые всё лица! - охнула я, признав в убитом графа и проникнувшись к нему посмертным состраданием.
Шампаньский выглядел более прежнего скверно. Хотя лицо у рыцаря было давно неживое, глаза его, наполненные сатанинской злобой, смотрели внимательно. Приоткрытый рот кривился. Казалось, мертвец улыбался мне. Это было неприятно - словно товарища увидел. Так же улыбался на своих похоронах наш предпоследний вождь. Брысик тогда сказал, что пугать живых - любимое развлечение неупокоенных. Кстати, где он? Я закрутила головой в поисках наставника. Брысик лежал позади меня. Без признаков кибер-жизни. В позе, неудобной для рукопашной.
- Жабокоблы! - застонала я в отчаянии.
Прекрасная Матильда склонилась надо мной и что-то прошипела. Тут же из мрака нарисовался аутодафе-мейстер. Он отёр лапы о кожаный фартук и рывком поднял меня с пола. Гнусно ухмыльнувшись, он завернул мне руки за спину. Я взвыла. Скорее от страха, чем от боли. Накануне, когда нас снимали с костра, Брысик поставил аутодафе-мейстеру точный диагноз: хронический садист-трудоголик. И нашёл в своих базах данных один способ избавления от недуга - высококачественная эвтаназия. К сожалению, больной не стремился к выздоровлению. Напротив, он активно сотрудничал с патологией.
Я взглянула на Матильду в надежде обнаружить в ней зачатки сострадания. Куда там! Замаскированная тварь как раз стаскивала Шампаньского с пыточного кресла, освобождая его для меня.
- Всё скажу, только не бейте! - крикнула я.
Аутодафе-мейстер противно хрюкнул и ослабил хватку. Кровь хлынула мне в голову.
- Буду говорить только в присутствии моего психиатра! - видимо, хлынула в голову не только кровь.
Твари зашипели угрожающе-довольно, словно предупреждая: «Не зли нас, и так трупы прятать некуда! Да ладно, на самом деле мест полно». В две секунды они пристегнули меня к креслу ремнями. Аутодафе-мейстер снял со стены огромные многофункциональные клещи с пневмонастройкой и, гнусно причмокивая в предвкушении пытки, примерился к моим пальцам.
От ужаса я завизжала и выдала такое многоэтажное выражение, что всякий знаток признал бы его небоскрёбом. То ли мощная звуковая волна зацепила какой-то аварийный Брыськин датчик, то ли небоскрёб упал на сенсор педагогических инстинктов, но он очнулся. Сел, бессмысленно посмотрел на меня, с глупым оскалом уставился на графа-греховодника, который неблагопристойно валялся у моих ног. Твари зашипели. Очевидно, их заводила Брыськина беспомощность.
«Предвкушают вычурные жертвоприношения» - догадалась я.
Ужас сменился гневом. Я впала в ярость и, не приходя в сознание, в истерику. Вырвав неплотно пристегнутую ногу из кожаных пут, я со всей силы пнула прекрасную Матильду в коленку. Красотка упала на подельника, потом, как некрофил-падальщик, на Шампаньского. Аутодафе-мейстер качнулся и выронил клещи на голову Матильды. Подтянув свободной ногой, я схватила инструмент, перерезала ремни и прыгнула на замешкавшегося живодёра.
Замешкаться аутодафе-мейстеру помог Брысик. Твёрдой, как прежде, ногой он ударил гада в живот, обеспечив ему качественный нокдаун. Переглянувшись, мы подхватили пациента, усадили в кресло и крепко зафиксировали для дальнейших оздоровительных процедур. Крепкоголовую красотку, в нарушении прав усопших, пришлось привязать к Шампаньскому. Судя по застывшей ухмылке, графу это даже понравилось.
После рокировки с мучителями я по-новому взглянула на пыточный инвентарь. В применении к прекрасной Матильде, тем паче к аутодафе-мейстеру, он показался малоубедительным. К счастью, живодёр смотрел на это иначе. Он признался в семи преступлениях, прежде чем я спросила:
- Упырки, убившие графа, должны сдохнуть в бесчеловечных муках, не так ли, Великий учитель?
Долгим молчанием кибер сумел выбить из падкой на графов красавицы парализующее инфра-шипение, а из аутодафе-мейстера новую серию признаний. Если Брысик не напутал с переводом, твари позиционировали себя как спортсменов-ориентировщиков космического масштаба. Якобы, сбились с верного пути ещё в соседней галактике. От огорчения мстили всем, кто попадался под горячий хвост. Вошли в раж и не заметили, как трансформировались в палачей и негодяев. Однако ныне готовы покинуть Тёмную сторону и помочь нам с возвращением.
- Бредоносцы какие-то, - усомнилась я в искренности раскаяния генноперемудрённых удавов. - Может, размазать эти спортивно-ориентированные уёжища по периметру?
- Крепкие они, дохнут неохотно, - возразил Брысик. - И потом, без них нам и в самом деле не вернуться. Их паранормальные способности, их навыки телепортации...
- Нужны нам эти приблуды, как зайцу стоп-сигнал, - перебила я наставника. - Пусть сначала научатся камни себе в почки телепортировать, а там посмотрим какие у них навыки.
Но Брысик признался, что не знает, как нам вернуться домой из прошлого.
- Думал, это как во сне - голограмма сама возвращает в исходную реальность на самом интересном месте. Оказалось, нет. Уж как весело было на костре, а не сработало... Матильда считает, что для возврата в будущее нужен большой исторический Нонсен. То, чего в эту эпоху не может быть.
Я снова вспомнила старую гипотезу и предложила пойти бабочек ловить.
- Да хоть всех мамонтов голыми руками задуши, - отмахнулся Брысик. - В голографическом мире - это как борьба с океанским штилем с помощью ручного вентилятора. Рябь пойдёт, а парусник не сдвинется. Нужно что-то глобально-неправильное. Спортивные пришельцы какие только мерзости не пробовали, чтобы прогнуть матрицу нашего Средневековья, но все их гнусности тут как кодекс выживания. Граф Шампаньский показался им серьёзной исторической единицей...
- …и они поделили её на ноль, - догадалась я. - Да, историю нашей планеты они точно не знают. Паразиты у нас не переводятся. Это состояние передаётся, завоёвывается и отбирается. Свято место никогда не пустеет.
Матильда скорбно закряхтела, аутодафе-мейстер обильно рассопливился, поникнув от сокрушительного разочарования. Как же прытко они мой велико-могучий русский освоили. Ну, точно инопланетяне.
Видимо с большого перепуга, я предложила сформировать из пока бесхозных рыцарей секретные конноводолазные отряды и отправить в психическую атаку на нехристей под баян. Брысик сказал, что с подобным эпохальным отклонением мы вляпаемся в такое беспросветное будущее, о котором даже в нашем положении мечтать не стоит. После долгих споров Брысик составил план Исторического Абсурда и попросил меня повторить основные пункты. Медленно, чтобы инопланетные аспиды ничего не напутали, я перевела Брыськин трансцедентально-педагогический сленг на человеческий язык:
- Во-первых, убийство Шампаньского придётся повесить на него же. Мол, сам со спичками баловался. Во-вторых, надо изолировать наследника и деморализовать его до состояния неоднократно обстёбанного баклана. В-третьих, силами международного головорезно-рыцарского бандформирования организовать в Святом городе Автономную Российскую оружейно-милитаристскую республику. Попутно привить всем подвернувшимся ублюдкам хорошие манеры. Ну и ждать, пока голографический мир содрогнётся от возмущения и раскидает нас, героев-цивилизаторов, по исходным координатам.
- Забористый план. Сильнее, чем «Фауст» Гёте, - подвёл итог кибер-вождь.
- Аццкая историческая мегаклизма! - согласилась я. - Полный разрыв шаблона.
Инопланетяне смотрели на нас с нечеловеческой уважухой.
Уже для «во-вторых» нам не хватило пороху. Килограмм пять. Новый граф оказался крепок на голову из-за многократных ушибов во младенчестве. Чары прелестной Матильды действовали на него, как психически травмирующий фактор. Он и психанул.
Добравшись однажды до пыточной, граф галантно (процесс всё-таки пошёл) предложил даме единственное кресло. Просканировав пустой, как решето, мозг правителя, красавица села и сладко улыбнулась. Граф от возбуждения упал на Матильду, зацепив откормленной тушей секретный рычажок. Тотчас дюжина шипов впилась красавице в... кажется, в ягодицы. Красотка взвыла, нечаянно пригасив ультразвуком нового Шампаньского. Теряя сознание, она успела телепатически проинформировать аутодафе-мейстера о провале операции.
Убивец-ударник ворвался к нам без стука.
- Манеры будущего педагога должны сиять не простотой, - выговорил ему Брысик и пригласил на открытое занятие по выкорчёвыванию моветона.
Неблагодарный мейстер грубо отказался и без уставных реверансов вывалил на нас сводку последних событий. Пришлось срочно линять.
Пляшущий свет, корявые тени по стенам, запахи нестерпимые... Мы быстро шли по пещерному лабиринту. Впереди маячила Матильда в огненном платье с факелом в вытянутой руке. Она бесшумно скользила в Ад, где для неё, кажется, всегда найдётся уголок. Аутодафе-мейстер шаркал сзади, заметая телом погибшего графа наши следы.
- Крысы покидают супермаркет, - проворчала я и вскрикнула, наткнувшись на острый камень.
Брысик подхватил меня, осмотрел ушибленную ногу. Матильда обернулась, оценила ранение и что-то прошипела напарнику. Образина дал понять, что может помочь, если я сама понесу графа. Брысик, по старой привычке, пресёк мой трёхэтажный с мезонином и приказал помолчать подольше. Но, зная мою любознательность, пояснил, что мы идём к перекрёстку темпоральных извилин, где придётся ждать пока Око нулевой точки придёт в состояние заземления.
Спотыкаясь об острые камни, я гасила негатив бодрыми планами:
- В Святом городе были. Шампаньского оценили. Правда, недорого. В самосожжении участвовали. Пора деголографироваться восвояси.
За очередным поворотом оказался зал с каменными колоннами. Матильда остановилась у большого валуна в центре и жестом дозволила нам ждать её дальнейших указаний. Едва мы расслабились, как красотка подскочила и что-то бодро замявкала.
- Когда Око заземлится, прыгай на валун, - перевёл Брысик.
- И пинай гадов, чтобы не просочились с нами в одном потоке, - ухватила я идею.
- Нет, мы остаёмся. Энергии потока хватит только на тебя.
- Вас же убьют за графский геноцид, - воскликнула я, не осознавая, что уже давно отношусь к наставнику, как к человеку.
- Ну, этого из комы мы отковыряем.
- Из комы? - я взглянула на валявшегося у стены графа. - Что ж мы так небрежно с пациентом?
- Шоковая педагогика.
- А если не поможет? Заклятый враг пожарников сожжёт всех как младенцев.
- Это в твоём возрасте смерть - вещь преждевременная. А для меня жизнь и смерть - понятия относительные, - усмехнулся контрЭйнштейновец. - Моя оболочка скоро прикажет долго жить, но я очухаюсь и наполню свои голограммные проекции нормальной плотью. Где-нибудь мы обязательно встретимся.
Я прильнула к Брысику и наконец осознала, что люблю его, как живого. Определённо, я пропустила момент, когда некая благородная душа вселилась в тело кибера. С тоски и досады я едва не высморкалась, но на сопли времени не осталось. Столб синего пламени пронзил пещеру насквозь, уткнувшись в валун. Матильда потащила меня к Оку. Подсадила и махнула рукой, словно выталкивая из их реальности. Брысик и аутодафе-мейстер тоже махнули, прощаясь.
- Ныряй в Око и думай о самом впечатляющем уголке Смоленщины! - крикнул Брысик. - Когда-нибудь мы встретимся!
Не раздумывая, я вошла в синий поток. Меня затрясло, сознание словно раздробилось на несколько независимых единиц. «Победим шизофрению вместе!» - успели подумать я и всей гурьбой потеряли сознание.
Очнулась я в единственном экземпляре посреди родного до последней пиявки смоленского болота.
- Брысик, счастье моё голографическое, - позвала я.
Слова прозвучали как-то странно. Да и небо показалось необычным. Солнце, вода…Что-то произошло. Как будто всё остановилось вокруг. Стало жутко.
- Когда-нибудь мы встретимся! - крикнул Брысик словно внутри меня.
И тут же всё пришло в норму. Исчезла медленная тягучесть мгновенных событий. Я встала и пошла по тонкой тропке к человеческому жилью.
Первый блин оказался комом в горле: Брысик, педагог от Бога, остался в прошлом, чтобы защитить будущее от критического переизбытка тварей. Родители плакали по нему, как по живому. На газоне перед домом они положили в траву старую пластину, которая до капитального апгрейда прикрывала Брыське сердце. Именно сердце, а не четырехкамерный микродвигатель, как было бы указано в его паспорте, если бы он был легальным порождением СЗКП. На мемориальной жестянке папа нацарапал трогательную эпитафию:
«БРЫСЬ
наш ангел-хранитель»
Да, первый блин оказался комом, и чтобы проглотить его я не убоялась одна прыгнуть в иные измерения и во второй раз, и в третий... С тех пор прошло два земных года и вечность, наполненная приключениями во многих мирах и временах. Я наконец поняла, как добраться до Брысика.
Последнюю неделю я пунктиром рассказывала родителям о самых роскошных приключениях. Их не пришлось уговаривать помочь мне с поисками Брысика. Мама собралась за полчаса. Папа ещё быстрей, если не считать его отлучки во двор.
Посидели на дорогу, простили всем всё, что смогли, чтобы путешествовать налегке. Встали и пошли в стартовое подземелье. Проходя мимо газона, остановились, минуту помолчали, и вперёд, в Вечность.
Необъяснимая, нелогичная любовь к Брысику только укрепилась со временем. Я всё больше ощущаю её, думаю, «как могло бы быть...». Он так много мне дал. И не только мне - даже сквозь слёзы удалось прочитать на Брысином памятнике нацарапанные папой второпях слова:
«Когда-нибудь мы встретимся!»
А у меня на сердце другая наколка:
И даже если мир не голограмма,
И Бог за всё простит нас в горний выси.
Прости, Господь, но мне не надо Рая,
Когда в Раю не будет Брыси.
Папа оказался умнее, чем прикидывался. Он прихватил потерянные накануне ВОХРой СЗКП нано-пулеметы и тех же габаритов противотанковый комплекс. Всё с дистанционным управлением. На мамино «зачем?», отец поклялся:
- С этими учебными пособиями Мастер кибернетической педагогики быстрее научит рыцарское быдло хорошим манерам.
- Ты бы ещё надувные танки прихватил, - проворчала мама. - С ними так просто прикинуться местными.
Папа виновато потёр проеденную плешь и отбрехнулся:
- Фигня, главное - чтобы Орден Педагогической Звезды на груди и лямки парашюта за спиной не заметили.
Уверена, что с нами Брысик сможет придать слову «рыцарь» благородный оттенок прежде, чем голографический мир укажет всем нам наше место.
|
|
|
|
